Советский кинематограф создал образ врага начального периода войны – солдат Вермахта с засученными рукавами серо-зелёного мундира и с пистолетом-пулемётом МП-38/40 (именуемом в народе «шмайсер») наперевес.
Образ этот оказался настолько прочным, что до сих пор кочует из фильма в фильм. Влияние этого стереотипа не обошло в своё время и создателей художественного фильма «Подвиг Одессы», где основным противником советских солдат выступает тот же немецкий солдат. Впрочем, художественный фильм, пусть даже и исторический, остаётся художественным фильмом.
К счастью, сегодня молодёжь (а именно она является основным пользователем Интернета) стремится знать свою историю, в особенности, историю Великой Отечественной войны. Очень часто именно усилиями непрофессиональных историков, людей увлечённых, удается восполнить пробелы в освещении тех или иных событий войны.
Вопрос об участии немецких войск в битве за Одессу относится к числу спорных вопросов. Известно, что основной ударной силой, с которой пришлось сражаться Отдельной Приморской армии, была 4-я румынская армия.
Однако, как в исторической литературе, так и в мемуарах, посвящённых обороне города, часто встречаются упоминаниях об «убитых гитлеровцах», «фашистских солдатах», «фашистских танках», что вносит путаницу и вызывает споры на различного рода военно-исторических форумах.
Собственно говоря, не стоит в этом особо винить авторов мемуаров. Тем более, что с точки зрения конечного результата не суть важно, кто был главным противником советских солдат – румыны или немцы, важно то, что Одесса выстояла в 73-дневной битве и была оставлена только по приказу Ставки.
Тем не менее, вопрос об участии немецких частей в боях под Одессой имеет особое значение, поскольку оно лучше всего опровергает версию некоторых современных румынских историков, считающих битву за Одессу «самой славной страницей в румынской военной истории».
Поворот к союзу Румынии и Германии начал ещё румынский король Кароль II, установивший в стране диктаторский режим. Однако власть короля пошатнулась в 1940 году, когда Румынии пришлось уступить часть Трансильвании в пользу Венгрии, часть Южной Добруджи в пользу Болгарии, а Бессарабию и Северную Буковину – Советскому Союзу. Пришедший на смену королевскому режиму режим генерала Антонеску сделал открытый поворот в сторону союза с нацистской Германией.
Румынская военная мысль и практика ведения военного дела традиционно ориентировались на французскую военную школу. Однако, после поражения Франции в июне 1940 года румынское командование стало отдавать предпочтение германской школе. В октябре того же года в Румынию прибыла постоянно действующая германская миссия. Её главной целью стала подготовка румынской армии к войне, при этом главное внимание уделялось борьбе против танков и обучению младшего командного состава. Немецкие инструкторы из 13-й и 16-й танковых дивизий стали готовить румынских танкистов в соответствии с концепцией блицкрига.
В Румынию прибыл и Воздушный Экспедиционный Корпус, который, согласно распоряжению фельдмаршала Вильгельма Кейтеля, должен был обеспечить в первую очередь противовоздушную оборону нефтяного района Плоешть, и, соответственно, подготовить личный состав румынской армии. Отряд лётчиков-инструкторов под командованием подполковника Г. Хандрика, располагавшихся на аэродроме Пипера, начал тренировки румынских лётчиков-истребителей
Немецкое командование согласилось поставить Румынским Королевским ВВС более современные боевые самолёты: «Bf-109E» и «He-111E». В Германию в срочном порядке были посланы экипажи для прохождения двухмесячных курсов повышения квалификации. Программа подготовки состояла в обучении лётчиков ночным полётам, полётам при нулевой видимости, навигации, полётам в сложных метеорологических условиях с использованием радиолокационных систем, посадкам с использованием радиомаяка.
После прохождения курсов экипажи направлялись в 1-ю Бомбардировочную Флотилию, которая участвовала в летней кампании 1941 года, вплоть до захвата Одессы. Всего за период с октября 1940 по июнь 1941 года было подготовлено, как в Румынии, так и в Германии, более 2 тысяч военных специалистов, из которых 1500 для ВВС и 500 для зенитной артиллерии.
В марте 1941 года приступила к работе немецкая военно-морская миссия возглавляемая контр-адмиралом Ф.-В. Флейшером. Из Германии на румынский флот прибыл эксперт по минным заграждениям и группа специалистов различных родов вооружений. Предполагалась доставка в Румынию сухопутным путём нескольких малых подводных лодок, однако из-за трудностей с их транспортировкой и недостаточного количества таких лодок у самих немцев, германское морское командование от этого мероприятия отказалось. Это, кстати, во многом, облегчило задачу защитников Одессы.
Кроме того, немцы усилили береговую оборону румынского побережья. Румынский генералитет имел за плечами опыт Первой Мировой войны, которую нельзя признать удачной для румынского оружия. Некоторые командующие дивизиями и корпусами успели также принять участие во Второй Балканской войне, которая для румынской армии была скорее прогулкой, и в боях против Венгерской Советской республики. Этого опыта было явно недостаточно для войны в современных условиях. Консервативно настроенные румынские генералы были невосприимчивы к новым немецким методам обучения и действий. Несмотря на то, что И. Антонеску пытался выдвигать на ведущие посты таких способных генералов как Думитреску, Ласкэр и Корне, это не могло переломить ситуации к лучшему.
Нацистское руководство Германии достаточно критично оценивало силы своих союзников. Накануне начала войны генерал Ф. Гальдер писал в своем дневнике: «От румын вообще ничего нельзя ожидать. Возможно они будут в состоянии лишь обороняться под прикрытием сильной преграды (реки), да и то только там, где противник не будет атаковать. Антонеску увеличил свою сухопутную армию вместо того, чтобы уменьшить её и улучшить. Судьба крупных германских соединений не может быть поставлена в зависимость от стойкости румын».
Немецикий фельдмаршал Эрих фон Манштейн дал следующую характеристику румынской армии и румынского солдата: «…румынский солдат, в большинстве происходящий из крестьян, сам по себе непритязателен, вынослив и смел (к слову сказать, эти же качества румынского солдата отмечали и русские генералы в первую мировую войну, они же давали и негативную характеристику офицерскому корпусу румынской армии того времени – авт.). Однако низкий уровень общего образования только в очень ограниченном объёме не позволял подготовить из него инициативного одиночного бойца, не говоря уже о младшем командире… Устарелые порядки, как, например, наличие телесных наказаний, тоже не могли способствовать повышению боеспособности войск…».
Решающим недостатком, определявшим непрочность внутреннего строения румынских войск, было отсутствие унтер-офицерского корпуса в нашем понимании этого слова…
Немаловажное значение имело далее то, что значительная часть офицеров, в особенности высшего и среднего звена, не соответствовала требованиям. Прежде всего, не было тесной связи между офицером и солдатом, которая у нас была само собой разумеющимся делом. Что касается заботы офицеров о солдатах, то здесь явно недоставало «прусской школы».
Боевая подготовка из-за отсутствия опыта ведения войн не соответствовала требованиям современной войны. Это вело к неоправданно высоким потерям, которые в свою очередь отрицательно сказывались на моральном состоянии войск. Управление войсками, находившееся с 1918 года под французским влиянием, оставалось на уровне идей первой мировой войны»
Формально, все войска, находившиеся на территории Румынии и готовившиеся напасть на Советский Союз, подчинялись генералу И. Антонеску. Фактически же планированием их боевых действий занимался командующий 11-й армией генерал-полковник Риттер фон Шоберт, которому Антонеску поручил разработку «всех директив и приказов, касающихся совместного ведения войны».
После «освобождения» Бессарабии и Северной Буковины Гитлер летом 1941 года не вынуждал Антонеску оккупировать украинские земли на восток от Днестра. На основании только опосредованного предложения А. Гитлера, высказанного им в июле 1941 года в письме в адрес кондукэтора, последний фактически самостоятельно принял решение об участии в дальнейших военных операциях на территории Украины. Тем более, что фюрер пообещал передать в управление румынской администрации территорию между Днестром и Бугом, так называемую Транснистрию. Правда, полностью отдавать управление краем в руки румын немцы не собирались. В частности, навигация в Одесском порту должна была осуществляться по решению немецкого командования.
Генерал Гальдер 18 июля записал в дневнике: «Согласно указанию фюрера, теперь следует приступить к операции по овладению Одессой. Для выполнения этой задачи предназначается корпус Ганзена в составе двух немецких и большого количества румынских дивизий. Эта частная операция, которую я считаю необходимой, будет являться эксцентрической по отношению к общей крупной операции на окружение».
Однако, по настоянию Антонеску осуществление данной операции взяло на себя румынское командование. Кондукэтор полагал, что это обеспечит его стране право навсегда стать хозяином Одессы, а заодно и занять господствующее положение в Черноморском бассейне.
Тем не менее, отдельные немецкие части приняли участие в боях на начальном этапе битвы за Одессу. Части 72-й немецкой пехотной дивизии, действуя совместно с частями 5-го румынского армейского корпуса, участвовали в боях восточнее Тилигульского лимана — в районе Сычавка – Рыбаковка, и вдоль железнодорожной линии Одесса-Вознесенск. Немецкие и румынские части встретили серьёзное сопротивление со стороны 26-го полка НКВД, который занимал оборону на данном участке. В боях 11 августа был почти полностью уничтожен батальон немецкой пехоты.
12-13-августа части 72-й немецкой пехотной дивизии после двухчасовой артиллерийской подготовки пытались прорваться в район Кошары — Сычавка на восток от Одессы. На помощь нашим наземным частям, оборонявшим Одессу с востока, пришла морская артиллерия. Впервые с начала войны (если не считать действий Дунайской военной флотилии) корабли непосредственно поддерживали своей артиллерией сухопутные войска. Крейсер «Красный Крым», эсминцы «Фрунзе», «Дзержинский», «Шаумян», «Незаможник» и канонерская лодка «Красный Аджаристан», выйдя в район Григорьевки, вместе с береговыми батареями открыли огонь по врагу, подбив 12 танков и уничтожив до двух рот неприятельской пехоты. Вскоре 72-я немецкая пехотная дивизия была выведена во второй эшелон и непосредственно в боях под Одессой не участвовала.
В дальнейшем на начальном этапе битвы за Одессу немецкое участие ограничивалось авиационной поддержкой. Немецкие авиационные части «KG 27» (имели на вооружении бомбардировщики («He 111P»), «KG 51» (бомбардировщики «Ju 88A») и «II./JG 77» (истребители «Мессершмит» Bf 109F), базировавшиеся в Бэлць (Бельцы), оказывали поддержку румынской авиации в ходе наступления 18 августа.
20 августа генерал Гальдер записал в дневнике: «Одесса всё ещё продолжает вызывать беспокойство. К северо-западной окраине города подошла только одна румынская пограничная дивизия. Пока ещё вызывает сомнение вопрос, доросло ли румынское командование и его войска до выполнения такой задачи. Наше верховное командование не хочет вмешиваться в дела румынского командования. Таким образом, нам остаётся только ждать, как будут развиваться события».
По мере того, как румынские части всё больше увязали в боях под Одессой, немецкое присутствие на фронте под Одессой нарастало. Прежде всего, был направлен инженерно-штурмовой батальон, который потребовался для прорыва хорошо подготовленной линии советской обороны. 3 сентября этот батальон совместно со сводной группой полковника Михайлеску взял село Вакаржаны.
К началу румынского генерального наступления 12 сентября наряду с румынскими частями (200 000 человек в 12 пехотных дивизиях, 3 кавалерийских и 2 фортификационных бригадах), уже действовал и немецкий отряд под командованием генерал-лейтенанта Рене фон Курбье (один пехотный полк, один саперно-штурмовой батальон и два полка тяжёлой артиллерии).
Немецким солдатам довелось испытать силу советского оружия в один из самых напряжённых дней в обороне Одессы — 17 сентября. После 10-минутной подготовки в 9 утра 21-я румынская пехотная дивизия атаковала в направлении Дальника. И хотя одному из румынских полков удалось достичь западной окраины села, немецкий пехотный полк (один пехотный и один инженерно-штурмовой батальон), прикрывавший левый фланг румын, попал под сильный огонь, понёс тяжёлые потери и отступил. В результате мощной контратаки советских войск румынские и немецкие части были отброшены. В последующие дни немецкие части были выведены с линии фронта.
Не удалось добиться особых успехов в битве под Одессой и немецким лётчикам. Помимо поддержки наземных подразделений, на них и их румынских союзников, в условиях слабости румынского флота, возлагалась гораздо более важная задача — препятствовать военным и грузовым перевозкам в Одессу. Однако с этой задачей ни румынская, ни немецкая авиация не справились, несмотря на то, что для её выполнения были исключительно благоприятные условия: недостаточное количество советских истребителей, отсутствие, на первых порах, надёжного прикрытия у транспортов, идущих из Севастополя в Одессу.
Румынские минные заграждения могли бы сковать действия Черноморского флота у Одессы, блокировать Одессу с моря, и сделать невозможной интенсивные морские перевозки Севастополь-Одесса. Но в румынском флоте и ВВС отсутствовали надводные и подводные силы для минных постановок. Лишь 14 сентября немецкая авиация пыталась «заминировать» Одесский порт и выход из него, сбросив 15 мин, из которых только 5 упало в воду. Подобная постановка мин с воздуха могла только напугать, а не создать минную преграду.
Со второй половины августа 41-го, на коммуникациях, связывающих Одессу с другими советскими военно-морскими базами, начали действовать немецкие бомбардировщики и торпедоносцы, переведенные со Средиземноморского морского театра. Но настоящей проблемой для советских моряков стали немецкие пикирующие бомбардировщики «Ю-87» из эскадрильи «III./StG 77».
Так, атака немецких «Stukas» поставила под угрозу Григорьевскую десантную операцию, потопив канонёрскую лодку «Красная Армения» и эсминец «Фрунзе», на котором плыли в Одессу контр-адмирал Лев Владимирский, который должен был руководить ремонтом и капитан 1-го ранга Иванов, у которого был план операции.
Сразу умолкли зенитки — они все там, на юте. Вышел из строя руль. По телефону с запасного командного пункта и голосом с палубы докладывают, что затапливаются кормовые отсеки. Аварийная партия действует, но выправить положение ей трудно. Корма заметно оседает. Корабль, оставшийся без руля, начинает самопроизвольно циркулировать вправо. Удерживать его на курсе можно только машинами. Сигналы телеграфа выполняются безупречно — нижняя вахта стоит на своих постах.
А с воздуха, с диким рёвом, заглушающим все остальные звуки, опять бросаются на нас пикировщики. Новый заход...
Охватывает страшная злость: нечем по ним ударить! Стреляют только пулёметы, а этого слишком мало. Столбы воды от падающих близко бомб закрыли горизонт. Чтобы что-нибудь различить вокруг, лезу на тумбу дальномера. За всплесками мелькнул буксир — он уже тут. Вызывали для экипажа канлодки, а того и гляди понадобится нам самим...
Ещё заход пикировщиков — получаем прямое попадание в полубак. Взрыв сотрясает весь корабль. Сорвало козырек ходового мостика, телефон и все приборы. Упал рулевой, остававшийся на своем посту, хотя руль уже не действовал. Убит капитан 1 ранга Иванов. Ранен старпом Носов. Минуту спустя выясняется: в числе убитых на полубаке комиссар эсминца Дмитрий Степанович Золкин. Он пошёл туда, чтобы проследить за затоплением носового артпогреба».
Эсминец получил два прямых попадания. Контр-адмирал Владимирский и капитан Ерошенко были ранены.
Впоследствии начальник штаба Приморской армии Николай Крылов вспоминал: «Появление в наших краях бомбардировщиков «Ю-87», очевидно, означало, что враг ищет более эффективные средства для борьбы с морскими перевозками между Крымом и Одессой, от которых полностью зависела Приморская армия. Тут было над чем задуматься. Тогда мы ещё не знали, что гитлеровское командование перебросило в распоряжение группы армий «Юг» со Средиземного моря 10-й авиакорпус, имевший двухлетний опыт боевых действий против английских кораблей».
«Ю-87» подтвердили репутацию грозного противника и во время самой Григорьевской операции, когда ударами авиабомб были повреждены корабли, обеспечивавшие огневую поддержку десанта: эсминцы «Безупречный» (подвергся атаке 9 «юнкерсов», которые сбросили на него 34 бомбы (прямых попаданий не было, но от близких разрывов эсминец получил серьёзные повреждения) и «Беспощадный» (получил сразу два прямых попадания бомб в носовую часть).
Активизация немецкой авиации заставила Черноморский флот усилить походное охранение, которое выполняло в основном роль противовоздушного прикрытия. Об эффективности действий немецкой и румынской авиации свидетельствует статистика. За весь период обороны Одессы на трассе Севастополь-Одесса-Севастополь от действий авиации погибло 12 судов, в том числе на минах, поставленных ею 2 судна, от авиабомб – 7 судов, от торпед – 3 судна. Из этих судов лишь три шли с морским охранением, причём прикрытия с воздуха эти суда не имели.
Неудачи румынского наступления под Одессой вызвали разочарование высшего немецкого командования. 26 сентября глава германской военной миссии в Румынии генерал А. Хауффе был вызван к генералу Гальдеру, для того, что бы оправдать действия румынского командования в целом и И. Антонеску в частности. После встречи с Хауффе Гальдер записал в своём дневнике: «Генерал Хауффе докладывает об обстановке на одесском участке фронта: позавчера Антонеску принял решение просить немецкой помощи, так как румыны не смогли взять Одессу одни».
1 октября, вернувшись на фронт под Одессу, глава Германской военной миссии провёл встречу с главой румынского государства. Во время встречи обговаривались спорные вопросы в связи со штурмом Одессы. Генерал А. Хауффе от имени командования Сухопутных войск Германии предлагал накануне начала нового генерального наступления немецких войск на Восточном фронте атаковать Одессу с северо-востока с задачей выйти на берег моря, одновременно осуществляя бомбардировки одесского порта. Вместе с тем, немецкий генерал пообещал румынскому диктатору способствовать привлечению к наступлению на Одессу большой группировки немецких войск
Антонеску настаивал на том, что наступление на Одессу должно начаться сразу же по прибытии на фронт 4-х свежих румынских дивизий, и осуществляться исключительно силами румынских войск. Вместе с тем, кондукэтор попросил немецкое командование о возможной активизации действий немецкой артиллерии и авиации, направленных против советского флота.
После встречи Антонеску с Хауфе 5 октября Гитлер переслал в Германскую военную миссию письмо, в котором, обращаясь к И. Антонеску, подчеркнул стратегическую необходимость быстрого захвата Одессы. Гитлер советовал румынскому командованию согласовать план штурма города с немецким штабом. Гитлер указал, что может отправить под Одессу только одну немецкую пехотную дивизию и то, только после того, как она будет высвобождена после выполнения поставленных задач.
О серьёзной авиационной поддержке со стороны немецкого командования в письме Гитлера вообще не шла речь. В этом же письме было указано, что под Одессу будут переброшена немецкая тяжёлая артиллерия. Гитлер дал указания о перегруппировке немецких войск, задействованных на северо-западном относительно Одессы участке фронта, на северо-восточный участок фронта, в сектор ответственности 5-го армейского корпуса (разбитого в ходе Григорьевской операции), где они должны были продолжать наступательные действия «после прибытия подкреплений немецкой артиллерии».
В итоге, в конце сентября к Одессе были направлены 99-я легкая германская дивизия, дивизион 15-см. миномётов, дивизион чешских 24-см. гаубиц, тяжёлый артиллерийский дивизион (2 батареи мортир и 1 батарея тяжёлых полевых гаубиц), батарея 21-см. пушек.
Однако, новым немецким подразделениям так и не пришлось принять участие в боях под Одессой. 12 октября 1941 г. командующий 4-й румынской армией генерал Иосиф Якобич, выдал «Оперативную инструкцию №5» для командующих армейскими корпусами, в котором отмечал: «армия начнёт снова наступать на Одессу в самый благоприятный момент (день «z»), наступая в первую очередь восточнее Хаджибейского лимана для занятия высот района Посёлка и Крыжановки, в дальнейшем для проникновения в Одессу через северную сторону. В день «z» главный удар будет наноситься с Запада на Восток для проникновения в Одессу через ворота Татарка. День «z» связан с прибытием подкрепления от немецких союзников. На случай отступления противника, наступление начнётся немедленно, независимо от стадии подготовки того или иного подразделения».
День «z» так и не наступил. К тому моменту командование Приморской армии заканчивало подготовку к завершению эвакуации войск, которые согласно приказу Ставки должны были отправиться в Крым. 15 октября эвакуация была успешно завершена, оставшись наиболее успешной из всех подобных операций за Вторую мировую войну.
По оценкам румынских историков, для участия в «битве за Одессу» германское командование направило 7 батарей тяжёлой артиллерии (из которых 4 береговой артиллерии), 2 штурмовых батальона, 1 эскадрилью бомбардировщиков. К сожалению, неизвестно, сколько немецких солдат нашли свою смерть на одесской земле в 1941 году. Как правило, в статистике потерь фигурируют только цифры по 4-й румынской армии. Но, можно предположить, что и они были немалыми.
