[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]"Я родился 20 сентября 1922 года в Харькове. Отец — директор института научно-исследовательских сооружений, мать — врач харьковской клиники профессора Синельникова… Окончил 6-ю среднюю школу… Ушел служить срочную службу на Черноморский флот… Воевать начал в первый день войны в 1-ом особом диверсионном отряде. Первый взорванный мост — Варваровка, в городе Николаеве. Последний — в Белграде. Был дважды ранен и один раз контужен… Начал войну краснофлотцем, закончил капитан-лейтенантом...[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Награжден:[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]двумя орденами "Отечественной войны" I степени,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]двумя орденами "Красной звезды",[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]орденом "Боевого Красного знамени",[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]орденом "За заслуги перед Отечеством" III степени,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]орденом "Знак почета".[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Множество медалей: "За Одессу", "За Севастополь", "За Кавказ", "За Белград", "За Заполярье", "За боевые заслуги"...[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Дважды представлялся к "Герою Советского Союза"...[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Издано 30 книг, 50 песен".[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]И сколько умолчаний — за этими многоточиями!.. Сколько драматических изгибов линии жизни, сколько морских узлов, затянутых судьбой… Да и вся заслуженная слава Поженяна, Гриши Уголька, оставлена в подтексте короткого автобиографического сообщения.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Отец, Михаил Арамович Поженян, инженер, участвовавший в строительстве Харьковского тракторного завода, был арестован в 1937-м; вернулся из лагерей в 54-м… Во время войны мать получила известие о гибели Григория; она была врачом на фронте, награждена орденом Красной Звезды… Младший Поженян действительно значился в списках погибших. Вскоре после войны, приехав в Одессу, он узнал, что его имя выбито на мемориальной доске по улице Пастера...[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]При обороне Одессы краснофлотец Григорий Поженян по прозвищу Уголек участвовал в захвате насосной станции в селе Беляевка. Это событие положено в основу фильма "Жажда" (снятого в 1959 году Е. Ташковым по сценарию Поженяна): о том, как диверсионный отряд моряков обеспечил подачу пресной воды в осажденный город. В роли командира разведгруппы снялся Вячеслав Тихонов. Краснофлотца Уголька играл Борис Годунцов. Оператором фильма "Жажда" был фронтовик Петр Тодоровский (его режиссерский дебют состоялся три года спустя, в картине "Никогда" по сценарию все того же Поженяна). Здесь впервые прозвучала известная песня со словами "Мы с тобой два берега у одной реки..." Эту песню, написанную композитором Андреем Эшпаем и поэтом Григорием Поженяном, в фильме исполняет Валентина Дворянинова. В дальнейшем "Два берега" пела Майя Кристалинская.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]9 мая 2011 года состоялась премьера ремейка "Жажды" (режиссер Алексей Колмогоров, сценарист Алексей Поярков). В новой версии "Жажды" к поженяновскому Угольку отсылает оставшийся в живых герой Гриша Огонек. Примечательно, что в новом фильме главную героиню, также выжившую после рейда на Беляевку, зовут Анна. Именно это имя упоминал Поженян в одном из интервью, называя троих уцелевших бойцов одесской разведгруппы.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]...Но вернемся к недомолвкам поженяновской автобиографической справки. Дважды представлялся к Звезде Героя... Понятно, что представлялся за дело. Нетрудно догадаться, что если не получилось, то в силу исключительно подлых обстоятельств. Этих причин Поженян никогда не скрывал, рассказывал о них в своих интервью (например, Н. Дардыкиной в "Московском комсомольце", 04.12.1999). Во время Эльтигенского десанта Поженян, в то время командовавший катером, в ответственный момент не мог доискаться своего политрука, который ранее "доставал" десантников своими жалобами на них… Помполита нашли спящим под тумбой штурманской рубки. По команде Поженяна, матросы привязали бедолагу за пояс и вышвырнули за борт. Поскольку этот самый помполит, по определению, тонуть не должен был — в нужный момент его извлекли из пучины… Член Военного совета, дивизионный комиссар Азаров не раз выручал хулиганистого Уголька. Поженян отделался недолгим пребыванием на гауптвахте. Но и представление на звание Героя Советского Союза — рассосалось. Что ни в коей мере не умаляет настоящей славы. Той, о которой поэт напишет в стихотворении "Медведь":[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Всё равно, мне неведом[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]путь в обличье чужом.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Лучше гибнуть медведем,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]чем чирикать чижом.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Красоваться мехами,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]рваным шрамом на лбу.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]На святого Михайла[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]разморозить гульбу[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]с мёдом и с мордобоем,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]чтобы шерсть на кустах.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Чтоб от леса до моря[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]шла молва неспроста.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Какое-то время назад, работая в школе, я склонялся к мысли, что приобщить подростка к изящной словесности можно, заинтересовав его биографическими подробностями из жизни таких, к примеру, поэтов, как Денис Давыдов и Григорий Поженян… Люди с героической судьбой быстрее получали кредит доверия. Потом я понял, почему так невольно "срифмовались" в моем представлении эти низкорослые герои, поэты-воины из разных столетий. Вспомним арест Давыдова за то, что по собственной инициативе нетерпеливо "рванулся вперед и занял половину города Дрездена"...[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Вспомним толстовского Денисова, благороднейшего героя "Войны и мира" (чьим прототипом был Денис Давыдов) — как он, на скорую руку, разобрался со штабной сволочью из провиантского ведомства. "Раз, раз по морде, ловко так пришлось..." — рапортует разжалованный Денисов сочувствующим друзьям. Не менее ловко обошелся и Поженян со своим трусливым помполитом. Века-то разные, но понятия о чести — одни. Недаром слова "к барьеру" то и дело занимают поэта Поженяна: "Мы ещё не в отставке, / просыпайся смелей. / Время вносит поправки / даже в путь кораблей. / Были пряности, были / и пребудут, поверь. / Ох, как раньше любили! / Так не любят теперь. / Так теперь не умеют, / чтоб в снега — навсегда. / Разве пальцы немеют, / как немели тогда! / За касанье не в меру / и за заботливый нрав / раньше — сразу к барьеру, / прав ты или не прав. / Как же мы потеряли / тот сиреневый шар? / Если мир матерьялен, / из чего был тот шарф? / Тот особый, легкий, / из весенних небес..."[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Поженяна роднила с ХIХ веком и устойчивая уверенность в том, что если затронута честь — закрыть глаза на это не получится. Есть моменты, когда только получение сатисфакции позволяет человеку оставаться собой. Об этом — "дидактическое" стихотворение Поженяна "Слоны":[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Защищая свою крутизну,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]не печальтесь, что губы разбиты.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Ни погонщику и ни слону,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]как слоны, не прощайте обиды.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Шрам притерпится, боль отболит.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Как бы ни были поводы жёстки,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]никому не прощайте обид.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Защищайте свои перекрестки.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Есть особый кривизна у спины,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]принимающий вызов обрыва.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]И особая власть у разрыва.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Не прощайте обид, как слоны.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Без любви: ни щепы, ни следа.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Ни чужим, ни своим и ни званым.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Ни тоски, ни слонят, ни саванны.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Как слоны: никому, никогда.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Поженян наглядно продемонстрировал, что значит: не сдавать своих. Не предавать, не отрекаться — это само собой разумеющееся, это не обсуждается. Не сдавать своих — это еще и невозможность отсидеться, отмолчаться там, где нужно вступиться... Из всех историй об этой непреклонности Поженяна, — мне наиболее нравится та, которую изложил Дмитрий Мамлеев в "Известиях" (05.12.2007):[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]"Как-то его вызвали в партком института (речь идет о Литературном институте, где Поженян учился с 1946 года и где его ожидали всевозможные злоключения, исключения из комсомола и т. п. — Прим. авт.) и как фронтовика попросили выступить на собрании против "космополита" Павла Антокольского. Неожиданно для руководителей партбюро Поженян согласился.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Он явился на собрание в морском кителе, грудь в боевых наградах… Вышел Поженян на трибуну и объявил, что ему приказали выступить против Антокольского.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]— Я, — сказал Поженян, — нес книгу этого поэта на груди, когда шел в бой. Если бы в меня попала пуля, она прострелила бы и его книгу. На фронте погиб сын Антокольского, он не может защитить своего отца. За него это сделаю я. Я не боюсь. Меня тоже убивали на фронте. Вы хотели, чтобы я осудил своего учителя? Следите за моей рукой, — и сделал неприличный жест..."[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]В какие-то моменты судьба платила Поженяну той же монетой — и его не сдавали самые близкие люди, и он ощущал "третье плечо"... Нам особенно важен тот факт, что из литинститутских друзей Поженяна — самый способный, Юрий Трифонов, единственный не предал его в трудную минуту.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Писатель Леонид Жуховицкий рассказал историю, услышанную от Поженяна,— о том, как Угольку, уже после войны, в очередной раз помог тот самый Азаров, который в свое время закрыл глаза на выброшенного за борт политрука:[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]"...У него при обыске нашли "Браунинг". Правда, именной, но на пластинке, прикреплённой к рукоятке пистолета, значилось, что он вручен Военным Советом Черноморского флота не Г. М. Поженяну, а "Угольку". Таково было фронтовое прозвище разведчика из отряда особого назначения, фамилию которого во время войны старались не разглашать.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Сейчас же эта секретность сыграла с Григорием злую шутку. Следователь требовал документальных доказательств того, что он и есть "Уголек". А где их взять? Помощь подоспела уже после того, как начался судебный процесс. Фронтовые друзья разыскали-таки адмирала Азарова, который специальной телеграммой подтвердил, что пистолет принадлежит Поженяну. И он гордо покинул скамью подсудимых. Говорят, что тот, кто его заложил, каялся в этом всю жизнь..."[/color]
* * *
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Обратим внимание, что в короткой автобиографии Поженяна есть только скромный легкий намек на его диверсионный послужной список: упомянуты лишь первый и последний взорванные мосты, в Варваровке и Белграде… (Эти два взорванных моста для Поженяна важнее, чем, скажем, две российские госпремии, о которых он не считает нужным говорить в автобиографии). Почему это важно для него? Мостами соединены берега. Берега — ключевое слово и в судьбе, и в поэтическом словаре Григория Поженяна. Здесь — и "Мы с тобой два берега…", и "От морей не убудет, пока у морей — берега…", и "Я старею, и снятся мне травы, / а в ушах то сверчки, то шмели. / Но к чему наводить переправы / на оставленный берег далеко?" Взорванные мосты — кратчайший путь к спасению того, что еще можно спасти; вносится окончательная ясность, где враги, где друзья; создается устойчивая система координат...[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]И остался один во вселенной,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]прислонившись к понтону щекой,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]восемнадцатилетний военный[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]с обнажённой гранатной чекой.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]С той поры я бегу и бегу,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]а за мною собаки по следу.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Все — на той стороне. Я последний[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]на последнем своём берегу.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]И наконец — знаменитый рефрен из поженяновской песни, прозвучавшей в финале фильма Петра Тодоровского "По главной улице с оркестром" (1986):[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Ушанки чернели на алом снегу,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]И губы немели на том берегу,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]На том берегу, на том берегу,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]На том берегу, где мы были.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Потрясающая концовка фильма, где камера сквозь голые ветви деревьев наплывает на приближающийся детский оркестр. Здесь все на месте, всё замечательно сошлось — и стихи Григория Поженяна, и музыка Петра Тодоровского, и голос Олега Борисова, и улыбка молодого Олега Меньшикова... И пошлая героиня Федосеевой-Шукшиной, машущая с тротуара.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]То, что интересует и Поженяна, и Тодоровского,— попытка превозмочь себя, возможность высказаться о самом важном, пройти по главной улице с оркестром, предоставив рассудительным статистам наблюдать за этим с обывательской обочины. Разумеется, и школьный оркестр, возглавляющий колонну, со временем разделится на этих и на тех — на людей рефлексирующих и на людей, лишенных всяких рефлексий… Ровесник этих школьников, поэт Борис Рыжий напишет — уже в другом десятилетии — о том же: "Вы — стоящие на балконе / жизни — умники, дураки. / Мы — восхода на алом фоне / исчезающие полки".[/color]
* * *
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Поженян защищал Одессу и Севастополь, участвовал в Керченском и Новороссийском десантах. Из многих немыслимых переплетов Уголек выбрался невредимым...[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Чтоб себя превозмочь,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]нужно кепочку сбить набекрень.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Удлиняется ночь,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]убывает беспечности день.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]Но не стоит дрожать,[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]и над пеной любых передряг[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]нужно стойко держать[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]свой потрёпанный временем флаг.[/color]
[color=rgb(51,51,51);font-family:Helvetica, Arial, FreeSans, sans-serif;font-size:12px;]В 2000 году на Григория Михайловича напали несколько подонков и избили его. Он получил тяжелую черепно-мозговую травму, перенес сложнейшую операцию. Скончался в Переделкино 19 сентября 2005 года, не дожив полчаса до своего 83-летия...[/color]
