Плавающий танк Т-37 конструкции ОКМО вышел на испытания в июле 1932 года. Его компоновка была подобна Т-33 и амфибии Vickers-Carden-Loyd. Т-37 имел клепано-сварной корпус, изготовленный из обычной (не броневой) стали. На крыше устанавливалась башня, смещенная к левому борту. Ее вращение осуществлялось вручную, с помощью приваренных изнутри рукояток. Вооружение танка состояло из 7,62-мм пулемета ДТ, установленного в шаровой установке, смонтированной в переднем листе башни.
Автомобильный карбюраторный двигатель Форд-АА мощностью 40 л.с, расположенный продольно, был смещен к правому борту. Он позволял 2,85-тонной машине развивать скорость до 35 км/ч по шоссе и 4 км/ч на плаву. Запас хода танка по шоссе составлял 160 км.
Трансмиссия состояла из однодискового главного фрикциона сухого трения (попросту говоря, автомобильного сцепления), 4-скоростной коробки передач, карданного вала, главной передачи, конического дифференциала с колодочными тормозами (механизмы поворота) и привода включавшего в себя храповую муфту, соединявшую носок коленчатого вала двигателя с валом гребного винта, и механизм реверсирования (поворота лопастей).
Движение на плаву обеспечивал двухлопастный гребной винт. Поворот на плаву осуществлялся с помощью руля, установленного в потоке винта. Для откачки воды на днище корпуса предусматривался специальный насос.
Ходовая часть машины была изготовлена «по типу ходовой части фирмы «Крупп», с которой наши конструкторы ознакомились в ходе испытаний немецких танков в Казани». Применительно к одному борту она состояла из двух двухкатковых тележек, двух поддерживающих катков, ведущего и направляющего колес.
В ходе заводских испытаний у танка Т-37 выявилось большое количество недостатков и недоработок, поэтому дальнейшие работы по машине прекратили осенью 1932 года. Впоследствии танк Т-37 был отправлен в утиль.
Учитывая опыт, накопленный при проектировании машин Т-41 и Т-37, Управление механизации и моторизации РККА приняло решение о разработке нового плавающего танка для принятия его на вооружение Красной Армии. Предполагалась, что машина «по компоновке будет аналогична Т-41, но с подвеской от танка Т-37». Постановлением Совета труда и обороны СССР от 11 августа 1932 года, еще до изготовления опытного образца, на вооружение Красной Армии был принят новый легкий плавающий танк, получивший обозначение Т-37А.
Т-37А отличался от танка Т-37 незначительным усилением броневой защиты, изменённой компоновкой агрегатов и формой кормовой части корпуса. Бортовые листы стали плоскими, выпуклым остался только верхний наклонный носовой лист.
Создание и организацию серийного производства Т-37А поручили 2-му заводу ВАТО (после создания треста Специального машиностроения осенью 1932 года стал именоваться завод № 37) в Москве. Сюда передали весь материал по Т-37 разработки ОКМО, а также одну прибывшую из Англии амфибию Vickers-Carden-Loyd. Руководил работами Н. Козырев.
Несмотря на уже имевшийся на заводе № 37 опыт серийного производства танкеток Т-27, развертывание выпуска танка Т-37А шло с большими трудностями. Дело в том, что новая машина была сложнее, чем Т-27, а возможности завода были достаточно ограничены. Тем не менее, годовой план по плавающим танкам на 1933 год, полученный от руководства Спецмаштреста, составлял 1200 машин. Кроме того, параллельно с освоением танка Т-37А завод № 37 продолжал выпуск Т-27 (при плане на 1933 год в 507 штук завод изготовил 914 Т-27), что, естественно, создавало дополнительные сложности.
Возникли проблемы и с производством бронекорпусов Т-37А на Подольском крекинго-электровозостроительном заводе (до этого он выпускал корпуса танкеток Т-27). Дело в том, что корпуса Т-37А должны были изготавливаться при помощи штамповки с последующей цементацией. Первый опытный штампованный корпус, изготовленный из обычной (не броневой) стали, был готов 25 февраля 1933 года, но наладить их выпуск на заводе не сумели. Пришлось искать другие способы, например, гнуть броневые листы на специальных приспособлениях, что потребовало дополнительного времени и средств. Естественно, все это отразилось на выполнении задания по выпуску Т-37А на заводе № 37: за первое полугодие 1933 года было изготовлено всего 18 танков Т-37 вместо запланированных 225 машин.
В 1934 году руководством Спецмаштреста были приняты меры по улучшению выпуска плавающих танков: на заводе № 37 началась постройка двух новых цехов, которые оснащались закупленным за границей оборудованием, несколько увеличилось число рабочих и инженеров. Но, несмотря на это, производство Т-37А шло с большими трудностями. Смена руководства заводом и руководства отдельных участков при напряженной и упорной работе всего коллектива, создали в начале второго полугодия перелом в работе, который и послужил основным фактором выполнения программы по главным изделиям.
В течение года завод испытывал большие затруднения в снабжении стальным литьем, ковким чугуном (для изготовления траков гусениц), корпусами, моторами, задними мостами и т.п.
Каждый изготовленный заводом танк Т-37А перед передачей его в войска проходил два испытания. Первое проводилось непосредственно заводом (без участия представителя военной приемки) и проходило на Черкизовском пруду, недалеко от заводской проходной (этот пруд существует и сейчас). Целью этого испытания была проверка герметичности корпуса танка и слаженности работы всех его механизмовВторое испытание проводилось военпредом и являлось приемо-сдаточным. Для этого все танки, догруженные до полной боевой массы и с экипажем из двух человек, совершали 25-километровый марш на подмосковное Медвежье озеро. Здесь проходили испытания на плаву в течение 30 минут при движении на максимальной скорости. За это время в корпус танка не должно было проникнуть более 1,5 л воды, в противном случае танк мог быть забракован военпредом.
В ходе серийного производства в конструкцию Т-37А был внесен ряд изменений. Так, первоначально корпуса танков собирались из брони толщиной 4-6-8 мм, а с марта 1934 года перешли на листы 4-6-8-10 мм, увеличив толщину бортов с 8 до 10 мм. Начиная с 1935 года на танках Т-37А стал использоваться штампованный кормовой лист корпуса (до этого его гнули на специальном прессе), передний лист башни стал крепиться на болтах, а надгусеничные поплавки стали изготавливать пустыми, без набивки их пробкой (такие корпуса в документах того времени иногда назывались «беспоплавковыми»).
В ходе серийного производства танки Т-37А оснащались двумя типами корпусов и башен – клепаным и сварным. Первый тип изготавливался на Подольском крекинго-электровозном заводе имени Орджоникидзе и был наиболее массовым. Герметичность корпуса при движении на плаву обеспечивалась прокладкой между листами брони мешковины, пропитанной суриком.
С 1933 по 1939 год в части Красной Армии поступило около 4 тысяч плавающих танков Т-37А и Т-38.
Сварные корпуса производились Ижорским заводом в Ленинграде, но объем их производства был небольшой. Дело в том, что подольский завод в 1933 – 1935 годах не мог обеспечить изготовление необходимого количества корпусов для обеспечения выпуска танков Т-37 А. Только к 1936 году, после проведенной реорганизации и введения в строй новых цехов, Подольский крекинго-электровозостроительный завод имени Орджоникидзе смог полностью обеспечивать бронекорпусами программу по выпуску плавающих танков.
Наряду с линейными танками, с 1934 года выпускались и радийные танки, оснащенные радиостанцией 71-ТК. Как уже говорилось, первые два радийных Т-37А были готовы осенью 1933 года и участвовали в ноябрьском параде на Красной площади. Они имели поручневую антенну установленную на надгусеничных полках. Ввод антенны находился за люком механика-водителя, а с введением надгусеничных поплавков его перенесли вперед на верхний лист корпуса. Для предохранения антенны при движении танка по лесу и кустарнику в передней части поплавков установили специальные защитные ограждения в виде треугольных рамок.
Летом 1935 года на танке Т-37А (заводской номер 4183) прошло испытание 4-цилиндрового дизельного двигателя «Перкинс» мощностью 40,5 л.с. (несколько таких двигателей закупили в 1934 году за границей для проведения испытаний). Установка двигателя была проведена в мастерских НИИБТ полигона. До монтажа в танк этот дизель, установленный на грузовике ГАЗ-АА, участвовал в автопробеге Москва – Тифлис – Москва, затем прошел испытания под Москвой и в лаборатории НАГИ.
В общей сложности, к моменту поступления на полигон двигатель прошел более 10000 километров и был уже сильно изношен. В результате этого во время испытаний дизель почти не тянул на IV передаче и часто выходил из строя. По заключению работников полигона «сравнительные испытания моторов «Перкинс», прошедшего 10000 километров и Форд-АА, прошедшего 4000 километров на линейном Т-37А, выявили некоторые преимущества на стороне дизеля, но эти преимущества недостаточны».
Почти параллельно с испытанием дизеля «Перкинс» на полигоне, такой же двигатель (только новый) экспериментальным отделом завода № 37 был установлен в танк Т-37А. Проведенные заводские пробеги этого танка показали, что «Перкинс» вполне годится для Т-37А, причем инженеры предлагали повысить мощность двигателя до 48 л.с. путем увеличения диаметра поршня с 85 до 90 мм. При этом высказывались предложения и об установке дизелей на серийные танки. Но из-за отсутствия собственного производства аналогичных двигателей в СССР и проблемами с закупкой «перкинсов» за границей, этот вопрос отпал сам собой.
Всего за 1932-1936 год было изготовлено 1909 линейных и 643 радиотанка Т-37РТ с радиостанцией 71-ТК-1, оборудованных поручневой антенной, и 75 химических машин БХМ-4 (ОТ-37).
В рамках развития конструкции этой машины были изготовлены опытные образцы танков Т-37Б и Т-37В (более известные как танки Шитикова), а также опытный экземпляр самоходки СУ-37 с 45-мм пушкой.
Следует отметить, что в документах и военной литературе тех лет танки Т-37А обычно обозначались просто Т-37. Для ликвидации этого «узкого места» в производстве плавающих танков в 1934 году к производству бронекорпусов Т-37А подключили Ижорский завод, имевший мощную производственную базу и большой опыт работ в этой области.
Однако Ижорский завод, и без того загруженный изготовлением корпусов для БТ, Т-26, Т-28 и броневиков (не считая заказов военно-морского флота), не справлялся со спущенным планом по Т-37А.
Т-37А по принятой тогда классификации, относился к малым танкам и отличался от танкеток лишь наличием вращающейся башни. В задачи же танкеток и малых танков входила, главным образом, непосредственная поддержка пехоты, а также разведка и боевое охранение. Никаких других задач перед советскими танками-амфибиями не ставилось.
Предполагалось, что они заменят в войсках танкетки Т-27, боевая ценность которых оказалась довольно низкой. Танки Т-37А направлялись в механизированные бригады, танковые батальоны стрелковых дивизий, кавалерийские и воздушно-десантные части. В частности, в 1937 году в штат механизированного корпуса входило 67 танков Т-37.
30 ноября 1939 года, сразу после начала советско-финляндской войны срочно началось формирование восьми отдельных танковых батальонов танков Т-37А и Т-38. Предполагалось закончить их формирование к 10 декабря 1939 года. Пока точно не удалось установить, для чего создавались эти батальоны. Возможно, их хотели использовать для форсирования водных преград – как известно, рек и озер в Финляндии предостаточно. Ведь по первоначальному плану боевые действия против финнов должны были носить скоротечный характер и закончиться быстро. В декабре 1939 года сильные морозы с образованием толстого льда на реках и озерах наступили только в середине месяца, а до этого времени было вполне возможно использование Т-37А на плаву (такие случаи в начале войны имели место). Так или иначе, но решение о формировании батальонов было выполнено в срок.
В марте 1940 года, по окончании войны, все батальоны возвратились в свои военные округа, где сразу же были расформированы.
По состоянию на 1 июня 1941 года в Красной Армии имелось 2331 Т-37. В приграничных военных округах, включая ЛВО, соответственно – 468 и 1081 танк. Недалеко не все эти машины пребывали в боевой готовности. По своему техническому состоянию к 1-й и 2-й категориям относилось 523 Т-37. Другими словами, только эти танки были технически исправны или, в крайнем случае, требовали мелкого ремонта. Основная их масса была потеряна в первый месяц Великой Отечественной, так и не вступив в бой с врагом. Причем, главным образом, танки бросили или подорвали свои же экипажи из-за поломок и неисправностей.
Лишь в считанных случаях, при грамотном использовании, этим слабым машинам удавалось оказать эффективную поддержку нашей пехоте. Один такой эпизод описал в своих воспоминаниях офицер-танкист Г. Пенежко, командовавший в первые дни войны ротой плавающих танков Т-37, которые он вполне справедливо именует то «танкетками», то «малютками».
К весне 1942 года Т-37А в боевых частях осталось очень мало. Большинство из них находились на ленинградском фронте, где в условиях блокады, активных боевых действий не велось, к тому же имелась возможность ремонта машин на предприятиях Ленинграда. Именно здесь, на Ленинградском фронте была проведена одна из двух проведенных за всю войну операций (вторая проводилась в 1944 году на Карельском фронте), в которой плавающие танки использовались для форсирования водной преграды и захвата плацдарма на противоположном берегу.
ночью 26 сентября 1942 года. В первом эшелоне шла рота ОЛТБ – 10 машин. В 4.30 танки спустились к воде, при этом один из них сломался, а у двух других при маневрировании слетели гусеницы (позднее их эвакуировали в тыл). Оставшиеся семь машин вошли в Неву и устремились к левому берегу. Немцы, заметив переправу, осветили реку ракетами и открыли сильный артиллерийский, минометный и пулеметный огонь по танкам. В результате на левый берег вышло всего три танка. Но из-за того, что пехота 70-й стрелковой дивизии задержалась с переправой, все три машины были быстро подбиты. Их экипажи попытались вплавь переправится на правый берег, но в воде были расстреляны противником и утонули.
В течение последующих четырех ночей советской пехоте удалось переправиться на левый берег Невы и занять там небольшой плацдарм. Вместе с пехотой удалось переправить и 29 танков, из них 16 Т-37А и Т-38 (9 Т-26 и 1 БТ-2 были перевезены через реку на пароме). На плацдарме танки сразу же ставились на позиции для их использования в качестве неподвижных огневых точек и окапывались. Но из-за открытой местности, сильного артиллерийского огня и бомбежек с воздуха, к 5 октября 1942 года 25 танков было подбито. Экипажи уничтоженных танков действовали как обычные пехотинцы, проявив при этом мужество и героизм. Так, вечером 5 октября группе немцев удалось просочиться в тыл частям, оборонявшимся на плацдарме. Группа танкистов, взяв два ящика гранат, забросала ими немцев, после чего бой перешел в рукопашную схватку. При этом механик-водитель ОЛТБ Байда «заколол ножом немецкого офицера, а тов. Рожков (тоже механик-водитель ОЛТБ) несколько немцев убил из нагана».
Дольше всего танки-амфибии Т-37А действовали на Карельском фронте. Здесь в сентябре 1941 года, за счет личного состава и матчасти расформированных отдельных разведывательных батальонов стрелковых дивизий, решением Военного Совета фронта были созданы внештатные бронеотряды. Эти отряды поступили в распоряжение командования оперативных групп фронта – Мурманской, Кандалакшской, Кемской и Медвежьегорской. Всего в составе этих групп имелось 38 танков Т-37А и Т-38. Это не такая уж и малая сила, если учесть, что к этому моменту на Карельском фронте имелось всего 34 танка (3 Т-28, 17 ВТ, 6 Т-26 и 8 XT-133), 20 танкеток Т-27 и 44 броневика.
К лету 1944 года все оставшиеся в строю Т-37А, а также машины, переданные с Ленинградского фронта, были сведены в 92-й отдельный танковый полк. В ходе подготовки к наступлению в Карелии, командование фронта приняло решение использовать этот полк «для форсирования реки Свирь и захвата плацдарма с целью обеспечения переправы остальных войск». Эта операция стала вторым (и самым удачным) эпизодом, в котором плавающие танки использовались для переправы через водную преграду. Совместно с 92-м танковым полком, имевшим к 18 июля 1944 года 40 Т-37А и Т-38, должен был действовать 275-й отдельный моторизованный батальон особого назначения (ОМБОН), насчитывавший 100 автомобилей-амфибий Ford GPA, полученных из США по программе ленд-лиза.
Операция началась утром 21 июля 1944 года. Началу переправы через реку Свирь предшествовала мощная артиллерийская подготовка, длившаяся 3 часа 20 минут. За 40 – 50 минут до окончания артогня 92-й танковый полк занял исходные позиции. Одновременно на берег реки вышли 338, 339 и 378-й гвардейские тяжелые самоходно-артиллерийские полки (63 ИСУ-152). Танки и автомобили-амфибии с десантом автоматчиков и саперов, начали переправу еще до окончания артиллерийской подготовки. Ведя огонь из пулеметов с хода, машины быстро достигли противоположного берега. При поддержке огня тяжелых самоходных полков, ведущих огонь прямой наводкой по ДЗОТам и огневым точкам противника, плавающие танки преодолели проволочные заграждения, три линии траншей и при поддержке десанта с автомобилей-амфибий завязали бой в глубине захваченного плацдарма.
Мощная артиллерийская подготовка и внезапность атаки плавающих танков и автомобилей-амфибий не позволили противнику использовать все огневые средства и обеспечили быстрый захват правого берега реки Свирь на фронте до 4 километров. При этом потери 92-го танкового полка составили всего 5 машин. В дальнейшем, по мере переправы стрелковых частей и расширения плацдарма, к вечеру 23 июля на правый берег Свири переправили танковую бригаду, танковый полк и четыре самоходно-артиллерийских полка, которые расширили и углубили прорыв.
Операция по форсированию реки Свирь стала последним эпизодом участия советских плавающих танков в Великой Отечественной войне.
Башни БТ-2: с пушкой; с пушкой и пулеметом; с двумя пулеметами. Фотографии лёгкого танка БТ-2 
