БОГ МОИХ ОТЦОВ
У него были все шансы стать голиафом. Голиафом родители назвали старого пиндоса, который в семидесятилетнем возрасте на спор снес на себе рояль с парохода на причал Одесского порта. Тогда работе тут же сказали «ша» не только пиндосы, но и бюндюжники с банабаками, а тамада амбалов и батька босяков стали руководить исключительно подачей больших фаянсовых чайников с гомырой на столы оккупировавших портовый кабак грузчиков.
Вот с тех пор рабочие одесского порта стали именовать «голиафами» своих стариков, обладающих недюжинной даже для грузчика силой. Рояль-роялем, но были случаи и поинтереснее; во время заварушки 1905 года прирысачившие в порт казаки имели неосторожность не по делу, а чисто по внешнему облику наехать на биндюжника Канцельсона. Канцельсону это не сильно понравилось; он взял и треснул кулаком теснившую его лошадь между глаз, после чего она завалилась вместе с переставшим лыбиться всадником. Лучшим корешем того совсем не игравшего на скрипке жлобины Канцельсона был не абы кто, а голиаф Ираклий Корнилов, такой себе старик-полиглот, знавший 12 иностранных языков и слывший интеллигентом даже среди грузчиков, потому что имел манеру в свободное время не только пить гомыру, но и читать книжки. Корнилов стал держать мазу за своего кореша, после чего 28 казаков вместе со своими лошадьми улетели с причала прямиком в море.
Портовому грузчику Иову Бегельферу было до голиафа, как до Луны, когда в 1941 году он ушел с Молдаванки прямиком на рубежи обороны Одессы. А буквально на следующий день он устроил прямо на передовой такую драку, о которой 11 сентября написала главная советская газета «Правда» в своей передовой: «Одесса славит имя родного своего сына Иова Иосифовича Бегельфера. Штыком и прикладом, прокладывая себе путь, он уничтожил в бою 22 фашиста и увлекал за собой товарищей». Скажу откровенно, такой рассказ сильно смахивает на то, что в Одессе называется халоймесом на ватине. Можно подумать, что кто-то бежал за Иовом и считал, сколько фашистов уничтожил он, а сколько – товарищи, которых грузчик в отставке увлекал за собой. На самом деле Бегельфер не увлекал, а увлекся. До такой степени, что забыл отступить на свои позиции и почти как его прокаженный библейский тезка в гордом одиночестве скитался по степи. Вот там-то его на свою голову заметили фашисты, и перед их солдатами мгновенно была поставлена задача – взять языка.
Нужно сказать, что к тому времени гитлеровцы привыкли брать в плен красноармейцев тысячами, а потому задача взять живым одного бойца показалась им детской забавой. Но хули было сдаваться оставшемуся без патронов Бегельферу, если за его спиной была Одесса, а на груди – рябчик? И он принял рукопашный бой, один против 25 фашистских солдат, которые должны были взять его живым. Троим из воинов великого фюрера посчастливилось удрапать еще до того, как на выручку к Иову побежали его товарищи по оружию. Штыка и приклада Иову надолго не хватило, его винтовка была разбита вдребезги, когда он пустил в ход лопатку и нож, без которого ни один уважающий себя грузчик в те годы не выходил из дому. Ну, а когда Бегельфер остался совсем без ничего, ему пришлось пустить в ход свои кулаки и убивать жяб с одного удара. Все-таки не зря он слыл не просто амбалом, а большим драчуном даже на родной Молдаванке, о чем вспоминал в своих мемуарах его сосед по улице Жора Замиховский, уложивший под Одессой в своей первой рукопашной всего-навсего восемь фашистов.
По итогам того рукопашного боя Иов Бегельфер был награжден орденом Красного Знамени. Газета «Черноморская коммуна» 26 августа 1941 года написала: «По всему фронту гремит слава о бесстрашном бойце, Герое Великой Отечественной войны одессите Якове Бегельфере. Его боевые подвиги навсегда войдут в историю обороны советского Причерноморья и славного города Одессы». Яковом, его, Иова, звали товарищи по оружию, потому что библейские имена были тогда не в большом почете. Иов так и не стал Героем, согласно официальным документам, и его подвиги не вошли в историю обороны славного города Одессы, потому что у него было не только неправильное имя, но и совсем не та фамилия. Так имя его, означающее «гонимый», оправдалось полной мерой. Голиафом амбал Бегельфер тоже не стал, в 1944 году он пропал без вести: то ли сбежал на Ташкентский фронт, то ли присоединился к своему библейскому тезке, кто его знает. В Одессе нет не то, что какого-то задрипанного переулка его имени, но даже мемориальной доски, из числа тех, что тоннами висят на домах. Некоторые из них повествуют за таких деятелей или события, о которых и вспоминать смешно. Да черт с ними этими наградами, досками и названиями улиц, если остается главное, завещанное нам дедами-прадедами, а именно - вольный дух Одессы, которую никому и никогда не сломить, сколь бы ни пытались его подточить приползавшие в Город черви, возомнившие себя голиафами.
Валерий Смирнов
