История, которую я хочу рассказать, является совершенно уникальной. Во всяком случае, ничего подобного в нашей прессе мне читать не приходилось. Началась история ещё во время героической обороны Одессы, а имела неожиданное продолжение в настоящее время в Берлине.
Тогда, в начале августа 1941 года, в Одессе сложилась следующая ситуация. На станциях и подъездных путях Одесского железнодорожного узла скопилось значительное количество подвижного состава, в том числе 160 паровозов. Отправить их в тыл по железной дороге уже не представлялось возможным, так как пути были перерезаны противником. Поэтому Государственный Комитет обороны потребовал от командования Черноморским флотом обеспечить вывоз этих паровозов морем из Одессы в Николаев, где они были крайне необходимы для эвакуации промышленного оборудования. Для перевозки было решено использовать плавучие доки.
Уже 7 августа, под прикрытием боевых кораблей и авиации флота, из Одессы в Николаев был отправлен 6.000-тонный плавдок, на борту которого находилось 26 паровозов и 52 паровозные бригады. Утром следующего дня они были благополучно доставлены в Николаев, а уже вечером они увели в глубокий тыл 25 эшелонов с промышленным оборудованием.
10 августа канонерская лодка «Красная Армения» и сторожевые катера «МО-055» и «МО-095» отконвоировали ещё один плавдок с 20 паровозами. С воздухами корабли прикрывались самолетами 9-го истребительного авиационного полка Черноморского флота. В пути корабли были четырежды безуспешно атакованы немецкой и венгерской авиацией. В ходе боев над морем два летчика 9-го авиаполка, исчерпав возможности своих устаревших истребителей И-15 бис, применили таран против вражеских самолетов. Младший лейтенант Б. Г. Черевко таранил венгерский бомбардировщик Капрони-135 и сам спасся на парашюте. А младший лейтенант В. Ф. Грек тараном уничтожил венгерский истребитель, но, к сожалению, погиб и сам*.
В этот же день ещё один плавдок с 35 паровозами был отбуксирован из Одессы морским буксиром «Тайфун», буксирным катером «Симеиз» и ледоколом «№ 5». С утра до вечера на этот караван было совершено 11 налетов вражеской авиации, которая безрезультатно сбросила 78 бомб. Караван благополучно прибыл на следующий день в Николаев, и доставленные паровозы увели в глубь страны ещё три десятка эшелонов с ценным оборудованием судостроительных заводов.
В последующие дни переправка морем остальных паровозов продолжалась. За ценной добычей усиленно охотились вражеские летчики, и, наконец, 15 августа они добились успеха. В шести километрах от Одессы немецким самолетом был атакован плавдок с 39 паровозами. Советские моряки героически отбивались, но спасти док на этот раз не удалось. Немецкий летчик прицелился точно, и, получив несколько прямых попаданий бомб, плавдок затонул.
По окончании войны плавдок вместе с находившимися на нем паровозами был поднят водолазами. Страна остро нуждалась в локомотивах, и было решено отремонтировать проржавевшие в воде паровозы. К сожалению, о действительных результатах этого ремонта мне неизвестно. По одним данным, вроде бы все паровозы после небольшого ремонта были поставлены на рельсы. Но по другим данным удалось отремонтировать всего один паровоз. Не знаю, соответствует ли это действительности, но так мне рассказал в начале 70-х годов один бывший водолаз. Он лично участвовал в подъеме этого плавдока, подводных лодок «М-33», «М-60», линкора «Новороссийск» и других судов. К большому моему огорчению, записи беседы с ним затерялись, а как его зовут, я не помню. Но помню точно, что жил он на улице Долгой в Одессе. Может быть, он ещё жив и откликнется?
Но история затонувшего дока на этом не кончается. Совсем недавно плавдок вновь «всплыл», причем при совершенно удивительных обстоятельствах.
Несколько лет тому назад я начал переписываться с одним филателистом из Берлина. Моему знакомому Герхарду Кремсу уже давно за семьдесят пять, он пенсионер и всё свободное время уделяет своему любимому делу – коллекционированию марок, в основном на тему авиации и космонавтики. Недавно мне впервые довелось побывать у Герхарда в гостях. Герхард и его очаровательная жена Моника радушно приняли меня в своей уютной квартире в одном из тихих жилых районов Берлина. Кругом цветы, зелень и шокирующая немецкая чистота и порядок. В книжных шкафах множество различной литературы по искусству, филателии, истории авиации, о второй мировой войне. Одна из комнат целиком посвящена ещё одному хобби Герхарда – игрушечной железной дороге. Посреди комнаты стоит большой стол, на котором Герхард смонтировал железнодорожную станцию с множеством паровозиков, вагончиков, семафоров, стрелок и других принадлежностей. С детской непосредственностью и гордостью Герхард показывал мне свою игрушечную дорогу, включал и пускал составы, которые весело бегали по путям. Множество другой железнодорожной техники было на полках, на картинах и гравюрах, украшавших комнату.
Но больше всего меня заинтересовали фронтовые фотоальбомы Герхарда. Юность его пришлась на середину 30-х годов, время бурного развития авиации, всеобщего восторга и увлечения ею. Как и многие мальчишки того времени, он хотел стать летчиком, и в 1938 году поступил в авиацию. Он научился водить пассажирский самолет Юнкерс-52 и уже мечтал работать летчиком международных авиалиний. Но тут грянула вторая мировая война, и ему пришлось переучиваться на военного летчика. За штурвалом тяжелого бомбардировщика Хейнкель-111 он и провел всю войну, совершив 250 боевых вылетов.
О подвигах советских летчиков мне известно многое, многих Героев Советского Союза я знаю лично. Но беседовать с бывшим асом Люфтваффе ещё не приходилось. Понятно, что с огромным интересом я рассматривал уникальные фотографии, сделанные немецким летчиком.
На снимках – самолеты на аэродромах и в полете, ангары, летчики, города и деревни. Вот Лондон, снятый с воздуха, осенью 1940 года – «Битва за Англию» в полном разгаре. Вот Ливерпуль, Бирминген… На большинстве снимков – Герхард с друзьями. Совсем молоденький, 20-летний, но уже лейтенант. На его мундире блестят Железные кресты 1-й и 2-й степени, значки.
После видов Германии и Англии замелькали знакомые виды наших бессарабских и украинских местностей. Вот горящий аэродром в Черновцах – уже ранним утром 22 июня 1941 года Герхард бомбил его в составе своей 27-й бомбардировочной эскадры «Бёльке». Видны засыпанные зажигательными бомбами стоянки, горящие самолеты. Кстати, во время этого налета «Хейнкель» Герхарда был подбит зенитным огнем, а сам он ранен в ногу осколком снаряда. С горящим мотором он вынужден был совершить посадку на «брюхо»…
С каждым альбомом мой интерес всё возрастал. Вскоре, к моему изумлению, стали попадаться виды оккупированной Одессы. Вот немецкие летчики позируют на фоне Оперного театра, рассматривают панораму морского порта, веселятся у какого-то изящного фонтанчика… А вот какие-то старушонки бредут с узелками мимо памятника Дюку, наши пленные на улицах города, еврейское кладбище…
Внезапно внимание мое привлекли снимки, на которых было что-то удивительно знакомое. Да это же плавучий док, заснятый с воздуха! Ну да! Отчетливо видны крошечные паровозики на его борту. Неужели это тот самый?!
«Скажите, Герхард, это снято во время атаки плавдока в августе 1941 года?» - осторожно спросил я. «Да, а откуда вам это известно?» - удивился он. «Недалеко от Одессы?» - продолжал я. «Совершенно верно» - ещё более изумился Герхард. «Так это вы разбомбили и потопили наш плавдок?!» - воскликнул я. В ответ он тяжело вздохнул и молча кивнул головой. «Однако…», - только и сумел вымолвить я. На какое-то время мы замолчали.
Потом мы с Герхардом ещё долго беседовали о войне, проклинали Гитлера, Сталина и других «вождей», по чьей вине была развязана проклятая война, сожалели о бессмысленных и напрасных многомиллионных жертвах. А что мы ещё могли сказать друг другу?! Виноваты не народы, а политики, которые натравливают народы друг на друга. А каждый солдат только исполнял свой долг. Между прочим, за потопление плавдока с важным стратегическим грузом Герхард был награжден Рыцарским крестом.
Вот, собственно, и вся история. Хотя, может быть, и не вся? Может быть, кто-нибудь сможет рассказать ещё что-нибудь об этом трагическом эпизоде в героической летописи обороны нашего города?
Примечание:
* Тараны младших лейтенантов Б. Г. Черевко и В. Ф. Грек не подтверждены документами противника.
Тогда, в начале августа 1941 года, в Одессе сложилась следующая ситуация. На станциях и подъездных путях Одесского железнодорожного узла скопилось значительное количество подвижного состава, в том числе 160 паровозов. Отправить их в тыл по железной дороге уже не представлялось возможным, так как пути были перерезаны противником. Поэтому Государственный Комитет обороны потребовал от командования Черноморским флотом обеспечить вывоз этих паровозов морем из Одессы в Николаев, где они были крайне необходимы для эвакуации промышленного оборудования. Для перевозки было решено использовать плавучие доки.
Уже 7 августа, под прикрытием боевых кораблей и авиации флота, из Одессы в Николаев был отправлен 6.000-тонный плавдок, на борту которого находилось 26 паровозов и 52 паровозные бригады. Утром следующего дня они были благополучно доставлены в Николаев, а уже вечером они увели в глубокий тыл 25 эшелонов с промышленным оборудованием.
10 августа канонерская лодка «Красная Армения» и сторожевые катера «МО-055» и «МО-095» отконвоировали ещё один плавдок с 20 паровозами. С воздухами корабли прикрывались самолетами 9-го истребительного авиационного полка Черноморского флота. В пути корабли были четырежды безуспешно атакованы немецкой и венгерской авиацией. В ходе боев над морем два летчика 9-го авиаполка, исчерпав возможности своих устаревших истребителей И-15 бис, применили таран против вражеских самолетов. Младший лейтенант Б. Г. Черевко таранил венгерский бомбардировщик Капрони-135 и сам спасся на парашюте. А младший лейтенант В. Ф. Грек тараном уничтожил венгерский истребитель, но, к сожалению, погиб и сам*.
В этот же день ещё один плавдок с 35 паровозами был отбуксирован из Одессы морским буксиром «Тайфун», буксирным катером «Симеиз» и ледоколом «№ 5». С утра до вечера на этот караван было совершено 11 налетов вражеской авиации, которая безрезультатно сбросила 78 бомб. Караван благополучно прибыл на следующий день в Николаев, и доставленные паровозы увели в глубь страны ещё три десятка эшелонов с ценным оборудованием судостроительных заводов.
В последующие дни переправка морем остальных паровозов продолжалась. За ценной добычей усиленно охотились вражеские летчики, и, наконец, 15 августа они добились успеха. В шести километрах от Одессы немецким самолетом был атакован плавдок с 39 паровозами. Советские моряки героически отбивались, но спасти док на этот раз не удалось. Немецкий летчик прицелился точно, и, получив несколько прямых попаданий бомб, плавдок затонул.
По окончании войны плавдок вместе с находившимися на нем паровозами был поднят водолазами. Страна остро нуждалась в локомотивах, и было решено отремонтировать проржавевшие в воде паровозы. К сожалению, о действительных результатах этого ремонта мне неизвестно. По одним данным, вроде бы все паровозы после небольшого ремонта были поставлены на рельсы. Но по другим данным удалось отремонтировать всего один паровоз. Не знаю, соответствует ли это действительности, но так мне рассказал в начале 70-х годов один бывший водолаз. Он лично участвовал в подъеме этого плавдока, подводных лодок «М-33», «М-60», линкора «Новороссийск» и других судов. К большому моему огорчению, записи беседы с ним затерялись, а как его зовут, я не помню. Но помню точно, что жил он на улице Долгой в Одессе. Может быть, он ещё жив и откликнется?
Но история затонувшего дока на этом не кончается. Совсем недавно плавдок вновь «всплыл», причем при совершенно удивительных обстоятельствах.
Несколько лет тому назад я начал переписываться с одним филателистом из Берлина. Моему знакомому Герхарду Кремсу уже давно за семьдесят пять, он пенсионер и всё свободное время уделяет своему любимому делу – коллекционированию марок, в основном на тему авиации и космонавтики. Недавно мне впервые довелось побывать у Герхарда в гостях. Герхард и его очаровательная жена Моника радушно приняли меня в своей уютной квартире в одном из тихих жилых районов Берлина. Кругом цветы, зелень и шокирующая немецкая чистота и порядок. В книжных шкафах множество различной литературы по искусству, филателии, истории авиации, о второй мировой войне. Одна из комнат целиком посвящена ещё одному хобби Герхарда – игрушечной железной дороге. Посреди комнаты стоит большой стол, на котором Герхард смонтировал железнодорожную станцию с множеством паровозиков, вагончиков, семафоров, стрелок и других принадлежностей. С детской непосредственностью и гордостью Герхард показывал мне свою игрушечную дорогу, включал и пускал составы, которые весело бегали по путям. Множество другой железнодорожной техники было на полках, на картинах и гравюрах, украшавших комнату.
Но больше всего меня заинтересовали фронтовые фотоальбомы Герхарда. Юность его пришлась на середину 30-х годов, время бурного развития авиации, всеобщего восторга и увлечения ею. Как и многие мальчишки того времени, он хотел стать летчиком, и в 1938 году поступил в авиацию. Он научился водить пассажирский самолет Юнкерс-52 и уже мечтал работать летчиком международных авиалиний. Но тут грянула вторая мировая война, и ему пришлось переучиваться на военного летчика. За штурвалом тяжелого бомбардировщика Хейнкель-111 он и провел всю войну, совершив 250 боевых вылетов.
О подвигах советских летчиков мне известно многое, многих Героев Советского Союза я знаю лично. Но беседовать с бывшим асом Люфтваффе ещё не приходилось. Понятно, что с огромным интересом я рассматривал уникальные фотографии, сделанные немецким летчиком.
На снимках – самолеты на аэродромах и в полете, ангары, летчики, города и деревни. Вот Лондон, снятый с воздуха, осенью 1940 года – «Битва за Англию» в полном разгаре. Вот Ливерпуль, Бирминген… На большинстве снимков – Герхард с друзьями. Совсем молоденький, 20-летний, но уже лейтенант. На его мундире блестят Железные кресты 1-й и 2-й степени, значки.
После видов Германии и Англии замелькали знакомые виды наших бессарабских и украинских местностей. Вот горящий аэродром в Черновцах – уже ранним утром 22 июня 1941 года Герхард бомбил его в составе своей 27-й бомбардировочной эскадры «Бёльке». Видны засыпанные зажигательными бомбами стоянки, горящие самолеты. Кстати, во время этого налета «Хейнкель» Герхарда был подбит зенитным огнем, а сам он ранен в ногу осколком снаряда. С горящим мотором он вынужден был совершить посадку на «брюхо»…
С каждым альбомом мой интерес всё возрастал. Вскоре, к моему изумлению, стали попадаться виды оккупированной Одессы. Вот немецкие летчики позируют на фоне Оперного театра, рассматривают панораму морского порта, веселятся у какого-то изящного фонтанчика… А вот какие-то старушонки бредут с узелками мимо памятника Дюку, наши пленные на улицах города, еврейское кладбище…
Внезапно внимание мое привлекли снимки, на которых было что-то удивительно знакомое. Да это же плавучий док, заснятый с воздуха! Ну да! Отчетливо видны крошечные паровозики на его борту. Неужели это тот самый?!
«Скажите, Герхард, это снято во время атаки плавдока в августе 1941 года?» - осторожно спросил я. «Да, а откуда вам это известно?» - удивился он. «Недалеко от Одессы?» - продолжал я. «Совершенно верно» - ещё более изумился Герхард. «Так это вы разбомбили и потопили наш плавдок?!» - воскликнул я. В ответ он тяжело вздохнул и молча кивнул головой. «Однако…», - только и сумел вымолвить я. На какое-то время мы замолчали.
Потом мы с Герхардом ещё долго беседовали о войне, проклинали Гитлера, Сталина и других «вождей», по чьей вине была развязана проклятая война, сожалели о бессмысленных и напрасных многомиллионных жертвах. А что мы ещё могли сказать друг другу?! Виноваты не народы, а политики, которые натравливают народы друг на друга. А каждый солдат только исполнял свой долг. Между прочим, за потопление плавдока с важным стратегическим грузом Герхард был награжден Рыцарским крестом.
Вот, собственно, и вся история. Хотя, может быть, и не вся? Может быть, кто-нибудь сможет рассказать ещё что-нибудь об этом трагическом эпизоде в героической летописи обороны нашего города?
Примечание:
* Тараны младших лейтенантов Б. Г. Черевко и В. Ф. Грек не подтверждены документами противника.
