После окончания института в 1935 году по распределению Совтранспорта его направляют работать на военно-морской завод в Туапсе на должность инженера-конструктора, а также он продолжал быть тайным сотрудником НКВД. Там он познакомился со своей будущей женой Анной. Анна и Николай имели уже двух сыновей - Костю и Вову, когда началась Великая Отечественная война. Теперь властям нужны были не агитаторы, а разведчики, которые в совершенстве знали немецкий язык. Однако разведчику семья не нужна, и 4 октября 1941 года Анну вместе с детьми высылают на границу Семипалатинской области в Казахстан под местный надзор. В случае отказа от сотрудничества ему грозят репрессиями. Гефту приказывают войти в состав военной группы и направляют в оккупированный Харьков выполнять диверсионные операции. Вскоре ему присваивают звание майора НКВД и через 2 года отправляют с новым заданием в родную оккупированную Одессу. 14 июля 1943 года с Ростовского аэродрома поднялся ЛИ-2, на борту которого находился Гефт. В кабине их было четверо: он, Нина Шульгина, Александр Красноперов и Валерий Бурзи. Саша и Нина должны были обеспечить радиосвязь и изображать влюбленную парочку, а Николай должен был устроиться на судостроительный завод с целью собирать информацию, интересующую советский центр.
Высадился Гефт южнее Карлсруза - хутора немецких поселенцев в Одесской области. Затем, закопав парашют и переодевшись в штатское, он направился к селу. Там, в доме примаря он застал жандарма, которому рассказал свою легенду. Под Чугуевым 27 февраля 1942 года он сдался в плен, был в лагере военнопленных, заболел брюшным тифом, находился на излечении в немецком госпитале (на самом деле от тифа Гефт лечился не в немецком госпитале, а в городе Энгельсе на Волге, в разведшколе). После выздоровления как немец был отправлен к месту постоянного жительства в Одессу, о чем свидетельствует его маршбефель (командировочная с подписью и печатью). Документы возымели действие. Жандарм, посочувствовав Гефту, предложил подвезти его на своей машине в Лузановку. Уже из Лузановки Гефт отправился в город пешком. Но сперва нужно узнать о судьбе родителей. Гефт направился на улицу Б. Арнаутскую, 13, в дом Юлии Покалюхиной. Вместе они навестили родителей Николая, и он остался жить у них. Через несколько дней Гефт устроился работать на судоремонтный завод. С первого дня он - старший наблюдающий инженер по механической части - проявляет недюжинное рвение к работе. Это видят и ценят немцы. Они доверяют ему больше, чем румынской администрации, в ведении которой находилось управление заводом. Румынам не особенно нравится строгая деловитость нового инженера, которому к тому же до всего есть дело, они боятся его, так как он пользуется доверием немцев, и безоговорочно выполняют его распоряжения по судоремонту. Ни тем, ни другим в голову не приходило, что под маской старательного инженера действует умный советский разведчик.
Николай Гефт после прихода в Одессу оказался без связи и без явок. Рацию центр переправил через линию фронта с разведчиком - чекистом Александром Красноперовым, но он ночью зарыл ее недалеко от места приземления, как ему казалось, в бурьяне. На самом деле бурьян оказался кукурузой, и во время прополки ее обнаружили немцы.
Конспирация, природная смекалка помогали Гефту быстро войти в доверие к немецким и румынским властям, а связник, через которого можно передать важную информацию в центр, не появлялся. Продолжая заниматься разведкой, он создает подпольную группу по нанесению удара немецкому военно- морскому флоту. Гефт находит на заводе надежных людей, это начальники цехов Иван Рябошабченко и Андрей Персчанов, слесари Иван Мындра и Михаил Берещук, молодой рабочий Василий Тихонин, студентка Юлия Покалюхина (она обладает незаурядным даром разведчика, писал о ней Гефт в своем одесском отчете), священник Василий Брага и профессор, декан химико-технологического факультета открытого при оккупации государственного университета им. И. И. Мечникова Эдуард Лопатто. На заводе начинают срываться и всячески затягиваться сроки ремонта оборудования, из-за поставки недоброкачественных материалов и деталей возвращаются назад в порт отремонтированные суда. Затем возникает нечто более серьезное - уходит из заводского ковша и не приходит в порт назначения истребитель подводных лодок КТ-39, в топку которого попадает взрывоносный уголек профессора Лопатто (см. фотографию Лопатто). Распрямили спины и переглядываются судостроители и портовики, в глазах появился огонек, которого не видят оккупанты. По заводу рыщут ищейки сигуранцы и Абвера, инженер Гефт не упускает случая информировать немцев о затруднениях, которые он испытывает от нерасторопности румынских специалистов и их прислужников, вроде путающегося с сигуранцей инженера Петелина.
В один из рабочих дней, войдя к себе в кабинет, Гефт вздрогнул от неожиданности, за столом сидел толстый, совершенной лысый человек. Незнакомец представился - Фортунат Стратонович. Затем толстяк прояснил цель своего визита: следователь третьего отдела сигуранцы Думитру Младович получил сигнал насчет Николая Гефта. Конечно, сигуранца на лиц немецкой национальности дел не ведет, а передает их в немецкую полевую полицию. Но все же следователь решил проверить и подослал к Гефту Аркадия Дегтярева, но Николай сразу же разоблачил провокатора, сообщив об этом немецкому командованию в лице баурат Зингера, а тот - начальнику гестапо. Оттуда последовал окрик в адрес сигуранцы, и пострадал мелкий шпик Дегтярев. На прощание толстяк пообещал, что сигуранца все равно будет присматривать за Николаем. Через несколько дней после этого происшествия Гефта пригласили на день рождения к Вагнеру, учителю по институту, доценту, немцу по национальности, у которого собирались немецкие офицеры. Здесь он собрал интересные сведения и познакомился с Бертой Шрамм. За этой милой особой Николай приставил следить Юлю Покалюхину. Он сказал ей: "Берта Шрамм общается с офицерами оверштаба, с крупными чиновниками оккупантов, со всякими предателями ООРА "общество офицеров российской армии". Эта женщина может служить источником информации, но у меня есть подозрения, что она завербована сигуранцей". Его опасения оправдались. Проследив за Бертой Шрамм, а затем используя источник информации- разговорчивую дворничку Манефу, Юлии удалось выяснить, что квартиру, которую часто посещает Берта Шрамм, снимает некто Дмитрий Мланов (Думитру Младович), следователь сигуранцы.
Спустя некоторое время Берта Шрамм, которой очень нравился Николай Гефт, решила попросить у него помощи. Рассказала она следующее: "В феврале 1943 года ее приятель Илинич предложил проведать больного друга Митю Мланова. Она согласилась. С Млановым мы говорили обо всем. С насмешкой я отзывалась о консуле Румынии в Одессе Стефани и оберфюрере Гофмайере, майоре Загнере. Мланов смеялся, говорил комплементы и всячески поддерживал мои колкости насчет немцев...
Прошло несколько дней. Однажды ко мне пришел Мланов - это был совсем другой человек, сухой и строгий. Он сказал: "Разведка поручила передать вам за сведения деньги". Увидев мое недоумение, Мланов добавил: "Вам присвоен псевдоним Ирма, дело будете иметь только со мной". Возмущенно я заявила, что никаких сведений не передавала и передавать не буду. Тогда Мланов открыл чемодан, и я услышала запись нашей беседы, затем он стал угрожать и шантажировать меня. Так я стала Ирмой. Помогите, что мне делать?"
Николай посоветовал ей пойти к Гофмайеру и все рассказать. "В конце концов, - сказал Николай, - вы женщина, и женщина хорошенькая. Дело в том, что румынская разведка собирала информацию о немецком командовании. Сотрудник сигуранцы напоил гражданку Великой Германии, спровоцировал ее на легкомысленный поступок и теперь шантажирует. Вы знаете, что произойдет после вашего визита к Гофмайеру? Гестапо вцепится в горло сигуранцы и полковник Жиоржеску принесет в жертву Думитру Младовича. Вас они не тронут".
Но добраться до Гофмайера Берте не удалось. Через несколько дней в нескольких километрах от Балтской дороги на полях орошения нашли обезображенный труп женщины - это и была Берта Шрамм.
После ее смерти Николай анонимно написал письмо в гестапо, в котором рассказал об убийстве румынской разведкой немки Берты Шрамм, а также подчеркнул интерес Думитру Младовича к жизни офицеров третьего рейха, особенно оберфюрера Гофмайера. Как и предполагал Гефт, через несколько дней геспапо арестовало Думитру Младовича и его прихвостня Фортуната Стратоновича. Больше о них никто не слышал.
Так ему удалось отвести подозрения от себя и участников своей группы. Оставаясь неуловимыми, они стали действовать не только на заводе, но и в городе и в порту, в тюрьме, устанавливали связи с заключенными и устраивали побеги, принимали и распространяли сводки Совинформбюро, писали антифашистские листовки, деморализовали противника, выявляли его агентуру.
Сведения о событиях на судостроительном заводе проникали через линию фронта. Одна из одесских подпольных организаций получила указания негласно оберегать разведчика, предупреждать по возможности о провокаторах. В декабре 1943 г. центр присылал Гефту в качестве помощника Валерия Бурзи. Этот 26-летний комсомолец уже побывал на боевой работе в немецком тылу на Херсонщине. С этого времени и до освобождения Одессы оба разведчика действуют как вожаки одесских патриотов-судостроителей: ведут разведку, организовывают диверсии и саботажи, предотвращают угон советских людей на немецкую каторгу.
К середине 1943 г. оккупантам удалось арестовать и уничтожить многих подпольщиков. Вместе с другими схватили и стойкую партизанку с Пересыпи Лыткину. До Гефта дошли сведения о пытках, которым ее подвергали на следствии и однажды, идя с допроса, на котором палачи переломали ей обе руки, она бросилась с третьего этажа в проем лестничной клетки.
Дошли до разведчиков и сведения о страшном застенке, где был заточен второй секретарь подпольного Одесского обкома Сухарев. По заранее разработанному плану жандармы вывели Сухарева в город вместе с другими "арестованными" и убили "при попытке к бегству", чтобы дать возможность бежать другому - провокатору, получившему от охранки задание проникнуть в ряды наших подпольщиков. Грязная фашистская газетенка "Молва" публиковала ежедневно сообщения о казнях и каторжных приговорах румынских и немецких военно-полевых судов. К началу 1943 г. в Одессе осталось не более 200 тыс. жителей из тех 400 тыс., что попали в оккупацию. Остальные угнаны на фашистскую каторгу или истреблены в окрестных противотанковых рвах, балках, оврагах, в концлагерях. Только под Березовкой, в поле, фашисты уничтожили свыше 20 тыс. мирных жителей. Многие пали в борьбе с врагом, тысячи патриотов продолжали бороться против кровавого гитлеровского "нового порядка". Били оккупантов повсюду - на земле и под землей, из пригородных катакомб, в порту, на море, на заводах и фабриках знаменитой Пересыпи, в городах и селах Одесщины и Заднепровья, проявляя при этом святую любовь к родине и ненависть к врагам.
Разведка - это фронт мужественных и бесстрашных. Она постоянно держит бойцов невидимого фронта на предельном напряжении физических и духовных сил. На этом фронте сражаются, и убивают. Но здесь некому вынести раненого бойца, не прикроют его огнем свои. А если враг перехитрит - над безвестной могилой не прозвучат прощальные слова боевых друзей. Однако не это считал Гефт для себя самым трудным и самым страшным в гитлеровском тылу. Страшной была необходимость маскироваться под прислужника заклятых врагов, ходить одетым в их волчью шкуру.
- Трудно очень носить маску, - жаловался разведчик своей юной сотруднице Юле - девушке светлой души. - Трудно сознавать, что в волчьей стае тебя наблюдают свои, не знают, кто ты и зачем тут, принимают за волка и ненавидят так же люто, как и фашистов.
И никогда не знаешь, какая опасность к тебе ближе: расправа гитлеровцев или святая месть своих. Иногда так хочется сказать своим, что ты другой, но нельзя этого делать. Немцы Гефт, Бурзи, Берндт ненавидели фашизм так же, как его ненавидели все честные люди. Плечом к плечу с русскими, украинцами, молдаванами, белорусами, вместе с немецкими, чешскими, польскими антифашистами они насмерть боролись во имя победы сил добра и мира над мракобесием и злом.
"Мы немцы, но не гитлеровцы", - говорил Артур Берндт, когда Николай Гефт пытался прощупать его отношение к оккупантам, к войне, к сопротивлению гитлеровской Германии. Николай Гефт и Валерий Бурзи, два друга, которых сблизила опасность выполнения особых заданий в гитлеровском тылу.
- Сила наша огромная, - говорил о Красной Армии и народе Бурзи, который незадолго до этого побывал на Большой земле. - Смотришь на все это и поднимается в тебе гордость, что ты русский, хоть и немецкого происхождения.
- У самого синего моря, - проникновенно и задушевно, с легким юмором отвечал ему Гефт, - сидели два светловолосых немца и задавались своей русской гордостью.
- А что? В этом есть логика, - отвечал Бурзи.
И в этом действительно была своя логика, была сыновняя преданность, была высшая - до последней капли крови - верность этих советских воинов интернациональному долгу. Едва войска - освободители Одессы - вышли на новые ратные рубежи, оба разведчика были по ту сторону фронта, в глубоком тылу. На этот раз они воевали против гитлеровских захватчиков на польской земле. Вместе с ними одессит Василий Тихонин, который пригляделся Гефту на судоремонтном заводе.
Его история такова. В 1920 г. поступил в техфлот, попал машинистом на паровую шаланду. Война застала под Херсоном. Во время авиационного налета шаланду разбомбили. Выжил один Василий. Парень пешком пробирался в Одессу. Где-то под селом Елинка схватили немцы, приняли за разведчика. Привезли в Александровку на допрос, долго били. Потом повели за околицу - расстреливать. В этом селе жила родная тетка, увидела Василия, опознала, бросилась солдатам в ноги... Умолила. Пришел в Одессу, узнал от матери, что отец, военный моряк, погиб у мыса Сарыч под Севастополем. Собрал ватагу ребят. Стали вредить немцам и румынам, помогать партизанам. Поймали. Забрали в сигуранцу, нещадно били, думали, не выживет. Выжил и по трудоповинности пришел на СРЗ, где его взял под свою опеку Гефт.
По просьбе польских патриотов советские разведчики действовали в составе советско-польского отряда "Авангард", вели разведку, уничтожали живую силу, взрывали мосты и дороги, разрушали связь противника.
18 августа 1944 г. в районе Космолува десантники подорвали полотно железной дороги. В результате этой диверсии - крушение воинского эшелона, погибли и ранены несколько сотен гитлеровцев, уничтожено значительное количество военной техники. Николай Гефт и Валерий Бурзи с боями шли глубоким тылом немцев, имея задание пробраться в Германию, в ее фашистское логово. Они не дошли до Германии, не увидели нашей победы.
В августе 1944 г. недалеко от Кракова разведгруппа "Авангард" во главе с Гефтом попала в засаду, каратели превосходили разведчиков численностью и вооружением. Уйти было невозможно, кто-то должен был остаться, чтобы ценой жизни прикрыть отход своих товарищей. В кольце остался Гефт, он приказал Бурзи вести остальных на прорыв. Николай Гефт и радистка вели автоматный огонь, прикрывая выход из окружения группы, но осколком гранаты в грудь наповал убита Вера. У Гефта кончился боекомплект, он выхватил из кобуры "Вальтер" и расстрелял почти всю обойму. Остался один последний патрон. Николай закопал полевую сумку в траншее и в тот момент, когда гитлеровцы, торжествуя победу, бежали к нему, крикнул: "Я буду страшен вам и мертвый..." - приложил ствол к виску и нажал спуск. Так геройски погиб наш земляк, настоящий патриот, одессит Николай Гефт, оставив о себе добрую славу. А что еще оставалось делать, ведь в то время советская разведка, как свидетельствуют архивные данные, подозревала каждого своего агента в измене идеалам партии и старалась держать в собранных на них досье об их причастности к репрессиям и выдаче людей, сочувствующих гитлеровской Германии. Это досье в случае измены агента направлялось в гестапо, и там без суда и следствия расстреливали советского разведчика. Кроме того, в качестве заложников оставались родители, дети, сестры, жена и др.
Но такие люди, как Рихард Зорге, Николай Гефт, Валерий Бурзи, Рихард Абель, Исаев и другие разведчики, работали не за страх, а за совесть, они были преданы советскому народу и большевистской идеологии, хотя и были заложниками КГБ.
После смерти своего командира командование принял на себя капитан Бурзи. Спустя несколько месяцев, в бою с фашистами он тоже пал смертью храбрых. Это случилось под горной Ричаркой, и тело его покоится у селения Райча на границе Польши и Чехословакии.
После гибели своих наставников отряд возглавил Василий Тихонин, совершая новые подвиги.
Судьба родителей Николая Гефта, Веры Иосифовны и Артура Готлибовича, сложилась так. На пароходе "Альтенбург", вышедшем из Одессы ночью 25 марта 1944 г., они добрались до Галаца, затем речным пароходиком до Панчова и поездом до Лодзи, где попали в лагерь для железнодорожников. Из Лодзи лагерь был перебазирован в Нижнюю Силезию, и они оказались во Фрайбурге. Здесь они находились до прихода советских войск. После соответствующей проверки Артур Готлибович был зачислен переводчиком в часть полковника Чуба. Вместе с этой частью Гефты и вернулись на родину в 1946 г. Оставшуюся часть жизни они прожили в нашем городе.
После смерти своего мужа Анне вместе с детьми разрешили вернуться в Одессу. Остаток своей жизни она прожила в Одессе. Ее сыновья, Константин и Владимир, пошли по стопам отца, отдав себя всецело КГБ. Константин преподавал английский язык в Одесском высшем мореходном училище. А Владимир работал долгое время на Дальнем Востоке...
Профессор, декан химико-технологического факультета государственного университета им. И. И. Мечникова Эдуард Ксаверьевич Лопатто скоропостижно скончался 15 сентября 1951 г. Его жена пережила мужа всего на несколько месяцев. В его честь названа одна из улиц нашего города на Молдаванке.
http://porto-fr.odes...r=2008&nnumb=12
