Сообщений в теме: 2

[NETSLOV]

14 марта 1944 г.

 

Господину зондерфюреру Лемке.

 

Рапорт

 

 

 

Морально-политическое настроение среди населения гор.Одессы определяется следующими разговорами:

 

1. Большевики вошли уже на территорию Транснистрии, теперь уже эта территория находиться в окружении, немцам этого кольца не прорвать.

 

2. Очень многие немецкие солдаты в городе продают гражданские вещи, которые они поотнимали у эвакуированных, видимо, такая судьба ждет и нас, скоро начнут и нас выгонять из города.

 

3. Настроение у бедных немецких и румынских солдат плохое, все чаще можно видеть их пьяными, доходит до того, что они дерутся между собой.

 

4. Воры в Одессе часто одеваются в военную форму, обладая оружием и даже автомашиной, чинят по ночам повальные грабежи - так было 10.3.44 г., когда около Успенской церкви ночью были ограблены на целый квартал магазины.

 

5. Разбрасываемые большевиками в порту листовки никто не хочет поднимать, так как все равно там пишется обман и провокация.

 

6. Нам добровольцы говорили, что на днях всех жителей выгонят из города и военные заберут у населения вещи, как трофеи, и никакой эвакуации не будет.

 

7. Румыны с большевиками, наверное, имеют тайный договор, потому что большевики не бомбят ни Румынию, ни территорию Транснистрии.

 

8. Однако у немцев не видно растерянности, так как все они регулярно ездят домой в отпуск.

 

9. До каких пор немцы будут отступать, ведь они приближают место боев к своим границам, лучше заключили бы какой-нибудь мир, а то весь народ идет на истребление.

 

10. Горе будет, если придут большевики, где-где, а в Одессе они за жидов заплатят всему населению.

 

11. Говорят, что вчера в 10 часов большевистскими танками был занят гор. Николаев, таким образом, гор. Херсон и Крым отрезаны.

 

 

 

Ст. лейтенант Гурский.

 

 

 

1944 г., март.

 

Рапорты лейтенанта Петра Верича старшему лейтенанту Гурскому:

 

 

 

“Вольное население гор. Одессы говорит, что в Одессе много таких людей, которые ожидают красных, и здесь много находится евреев. Некоторые говорят о том, что тем людям будет то, что немцы делали евреям, когда красные зайдут – с нами они очень быстро расправятся.”

 

 

 

“Население города Одессы говорит о том, что румыны скоро продадут город Одессу за марки - этим самым румыны много скрывают евреев.

 

Как смотрит германское правительство на этот вопрос, что делают румыны. Может любой человек купить у румын пропуск, или есть румыны, что работают проводниками на поездах. Они любую женщину или мужчину берут с собой и везут в город Бухарест без никаких пропусков, им нужны марки».

 

[NETSLOV]

весной 1944 года крупных сражений за сам город фактически не было.на 10-й день наступления, начавшегося 28 марта (был освобождён Николаев), советские войска преодолели по бездорожью свыше 250 километров и вышли 8 апреля к железнодорожным станциям Одесса-Сортировочная, Пересыть и санаторию Куяльник. И главным препятствием в продвижении частей Красной Армии к городу, по всей вероятности, оказывалась та же весенняя распутица.

 

Рассекающий удар конно-механизированной группы генерал-лейтенанта И.А. Плиева, основное направление которого было направлено на Раздельную и Беляевку, заставил гитлеровцев, оказавшихся фактически прижатыми у Одессы к побережью Черного моря, больше думать не об обороне ее, а о быстрейшем отводе отсюда своих частей в сторону Днестровского лимана. Да и общий численный перевес войск 3-го Украинского фронта над обороняющимися в Северном Причерноморье дивизиями гитлеровцев был значителен. В распоряжении командующего фронтом генерала армии Р.Я. Малиновского находилось 470 тысяч бойцов и командиров, 12678 орудий и минометов, 435 танков и САУ, а также 436 боевых самолетов фронтовой авиации, которые на одесском направлении поддерживали еще 5 авиационных дивизий Черноморского флота, имевших в своем составе около 350 самолетов. При этом сил у противника было значительно меньше. Располагавшиеся на этом участке фронта части 6-й немецкой и 3-й румынской армий, объединенные в группу "А" (с 5 апреля - "Южную Украину"), насчитывали 350 тысяч военнослужащих, имевших на вооружении около 3200 орудий, 160 танков и до 630 самолетов. Немаловажным было и то, что к этому времени советские войска уже прочно удерживали в своих руках стратегическую инициативу, что позволило именно в это время перейти в наступление располагавшемуся севернее 2-му Украинскому фронту. Войска его левого крыла - 53, 5 и 7-я гвардейские армии, к концу марта уже вступили на территорию северных районов Одесской области, освободив 29 марта Балту, а 31 марта - Котовск. В свою очередь гитлеровское командование, пытаясь на этом направлении задержать продвижение советских войск, начало переброску к северу части сил своей 6-й армии, что еще больше привело к ослаблению фашистской обороны перед 3-м Украинским фронтом. Нужно также учитывать и то, что успеху предстоящей операции способствовала и ранняя весна 1944 года, а сопутствующая ей распутица только усугубляла старания противника сконцентрировать свои силы на направлении главных ударов 3-го Украинского фронта. И все же главным фактором в освобождении Одессы были совет-ские воины, мужество и героизм которых стали основой в победе над врагом. Хотя стоит заметить, что о характере созданной вокруг города обороне и ожесточенности боев за него говорит тот факт, что:

 

Вот как об этом в книге "Подвиг Одессы" пишет Герой Советского Союза, заслуженный деятель Украины, доктор исторических наук, профессор Н.М. Якупов: "Машины с боеприпасами, застрявшие в грязи, безнадежно отстали. Бойцы вынуждены были подносить боеприпасы на руках, зачастую за десятки километров. Им помогали жители освобожденных сел: женщины, подростки и старики несли снаряды, ящики с патронами… Окончательно раскисшие дороги резко ухудшили проходимость колесного транспорта, что создавало огромные дополнительные трудности и приводило к значительному снижению темпов наступления. Тем не менее части корпусов упорно двигались вперед к намеченной цели…".

 

При этом главным достоинством наспех оборудованных гитлеровцами вокруг Одессы оборонительных рубежей были траншеи и заминированная дамба Тилигульского лимана. А находящехся здесь малочисленные группы заслонов противника даже не имели на позициях противотанкового вооружения. Именно поэтому командир 4-го гвардейского танкового корпуса генерал Т.И. Танасчишин, беря в расчет непогоду, возможные перебои со снабжением и слабость обороны противника, принимает решение на каждый танк дополнительно погрузить по 3-4 бочки с горючим, добавив к их основному боекомплекту еще полкомплекта. Также на каждой боевой машине разместили десант мотострелков, каждый из которых должен был взять по две мины или по два снаряда для противотанковых орудий. В результате подобных "нововведений" советские дивизии, сломив сопротивление созданных фашистами на скорую руку заслонов, только за 5 часов продвинулись на 35 километров и к утру 31 марта 1944 года полностью очистили от противника Березовку. В дальнейшем, несмотря на гибель генерала Т.И. Танасчишина, его танкисты уже через 3 дня громили фашистов у Раздельной, а еще через день, освободив Кучурган, вышли к Днестру. Закрепившись на его левом берегу, командование часть танков этого корпуса уже на следующий день развернуло к юго-востоку, развивая свое наступление на Одессу с этого направления. Интересно, что для поддержания темпа продвижения техники, а также учитывая отставания тылов и полное господство в воздухе советский авиации, горюче-смазочные материалы танкистам доставляли транспортными самолетами, сбрасывая их бочками на парашютах. При этом, как оказалось, из-за ограниченности времени, письменную боевую документацию командование этого соединение решило не вести, ставя задачи бригадам устно. Для чего генерал В.И. Жданов, полковник С.К. Потехин, подполковник В.Ф. Толубко и майор Н.И. Барышев выехали в части.

 

Основной же удар советские войска нанесли по городу с северо-востока, где по фронту развернули наступление дивизии 5-й ударной и 6-й армий. Их танкисты, поддерживаемые мотопехотой, уже вечером 9 апреля прорвались к порту. При этом с запада Одессу охватывала 8-я гвардейская армия, части которой совместно с конниками генерала Плиева в это же время приступили к зачистке от противника районов Малого, Среднего и Большого Фонтана. 10 апреля 1944 года Одесса была свободна от немецко-румынской оккупации.

А что же происходило тогда в самой Одессе, являвшейся уже два года столицей образованного румынами 19 августа 1941 года губернаторства Транснистрия? С ухудшением для фашистов обстановки на фронте правительство этого двусмысленного государственного образования, целиком зависящего от прихотей Бухареста, вдруг начало понимать, что теряет нити управления над контролируемыми им территориями. Ну а осознав неизбежность поражения, румыны, желая, по всей вероятности, понравиться Москве, начали заискивать, перед стремительно продвигающимися на запад советскими войсками. 

 

Так, 13 января 1944 г. по центральным улицам Одессы прошла грандиозная траурная процессия, сопровождаемая представителями румынских властей и военными. Кого же с такой помпой хоронили оккупанты? Оказалось, что именно так правители Транснистрии отдавали, к удивлению многих, почести… советскому летчику, Герою Советского Союза капитану А.К. Кондрашину, погибшему за день до этого над морем при выполнении боевого задания. При этом "Одесская газета" от 15 января 1944 года торжественные похороны советского аса объясняла тем, что он "…хоть и был противником, но заслужил уважение как мужественный воин". Сама же церемония погребения проходила торжественно. Впереди процессии, следующей от Соборной площади по Дерибасовской, на малиновых подушечках румынские офицеры несли ордена и медали летчика, за ними шли священники, а позади золоченого катафалка, в котором находился гроб с молодым мужчиной в синей форме, шел в парадной форме взвод солдат. Замыкал траурное шествие военный оркестр. Конечно же, не остались безучастными к происходящему и одесситы, которых особенно много собралось на углу Дерибасовской и Ришельевской. И это несмотря на то, что все организованное оккупантами могло быть провокацией, после которой последуют репрессии. Уж очень подозрительно выглядело отсутствие в самой процессии немцев, зато особенно много их было на улицах, расположенных параллельно движению катафалка. Так, усиленные патрули эсэсовцев заняли позиции на Ланжероновской и Греческой, а когда траурная процессия оказалась на Пушкинской, гроб с телом покойного был перенесен ими в закрытую машину, маршрут которой терялся на юго-западных окраинах города. Где сейчас находится истинная могила летчика-черноморца, доподлинно неизвестно, но на Аллее Славы нашего города есть гранитная плита с высеченным на ней именем этого героя. 

 

Однако в Бухаресте подобные действия руководителей Транснистрии, явно попахивающие сепаратизмом, вызвали раздражение. И уже с 26 января 1944 года И. Антонеску распоряжением упраздняет функции "гражданского губернатора при Верховном командовании румынской армии на занятых территориях между Бугом и Днестром". Так впервые из приказов этого диктатора исчезает само название созданного на юге Украины губернаторства. Теперь вся полнота власти на этих территориях перешла в руки военных, которых возглавил бывший министр экономики генерал Г. Потопяну. Кроме того, в конце февраля 1944 года под руководством вице-премьера Румынии И. Антонеску в Бухаресте создается комиссия "По расследованию деятельности гражданского губернатора Транснистрии". Но как оказалось, ее решения имели чаще рекомендательный характер, касаясь в основном эвакуации с оккупированных территорий материальных средств. Однако генерал Потопяну выполнял их неукоснительно, увеличив тогда вдвое количество поездов, следующих с награбленным из Одессы в Румынию. При этом оккупанты, не считаясь ни с чем, бесцеремонно увозили из нашего города все, что представляло для них хоть какую-либо ценность. Дошло даже до того, что из Оперного и Русского театров были вывезены все сценические костюмы, а из консерватории - 15 ящиков с ценными книгами и нотами. Особым же вниманием у румын пользовались почему-то рояли и пианино, которых конфисковали у горожан больше 20000 (!). 

 

О жизни же самих одесситов в те дни говорить можно много, но лучше об этом пусть расскажут дневники пережившего оккупацию с первого дня Адриана Оржеховского. Вот только несколько строк из его записей: 

 

"…1 января 1944 г. На дворе слегка морозно и всюду белеет снег. На базаре всего полно, сегодня положение лучше прошлогоднего не только у меня, но и у всего города, даже и сравнить нельзя. На базарах всего полно, белым хлебом завален весь базар, а это главный признак благополучия. Улицы полны народа, уже прошли те времена, когда звук одиноких шагов звонко раздавался по всей улице. Масса магазинов полны товаров. Сейчас, правда, движение значительно усилилось, т. к. приблизился фронт. Тысячи грузовиков наполняют все улицы, и чтобы перейти на другую сторону, нужно зорко смотреть. Масса немцев на всех улицах. Многие большие дома они ремонтируют для себя. Трамвай ходит слабо, т. к. нет топлива. Очень много эвакуированных жителей из Херсона, Кубани, с Кавказа и из других городов. Близость фронта, но паники нет, не так, как было в прошлом году.

10.01. Взят Очаков и Елизаветград - узнали по радио. Фронт приближается с каждым днём. 3-4 раза прилетали самолёты. Погода переменчивая. На днях выпал первый снег и началась снова оттепель. Все боятся расправы с приходом красных.

11.01. 3 налёта авиации. По 7 самолётов. Бомбы на город и в воду. Морозно, холодный ветер.

12.01. 5 налётов. Бомбы возле Грече-ского моста, несколько в порт. В 20.30 налёт, потух свет, тревогу объявили, когда налёт кончился. Сильные взрывы, пулемётный огонь не умолкает, небо усеяно цветными ракетами, воют сирены, много убитых и искалеченных людей".

Видимо, одесситы тогда думали только об одном - постараться дождаться прихода советских войск, сумев выжить при этом под усиливающимися бомбежками краснозвездных самолетов. 

Вместе с тем, в феврале 1944 года положение горожан нашего города ухудшилось. С участившимися налетами советской авиации в домах постоянно отключалось электричество, закрылась часть магазинов и все кинотеатры и начались перебои с хлебом. Особенно трудно стало, когда после очередной воздушной атаки на Пересыпь несколько бомб попало в электростанцию. Мало того, что число погибших при этом горожан исчислялось сотнями, к тому же в уцелевшие дома еще и начисто перестал подаваться ток. А ведь для многих использование электроплиток для отопления было единственным источником в квартирах тепла. Однако даже в таких условиях в Одессе продолжали работать театры, кинозалы и цирк. Так, к примеру, в Оперном театре состоялось сразу две премьеры - "Фауста" и "Корсара", а в консерватории прошел благотворительный концерт, правда, в пользу Русской освободительной армии генерала Власова.

В марте население Одессы охватила паника. И причиной этому стал приказ властей об эвакуации из Одессы граждан немецкой и болгарской национальностей. И первыми бросились на организованные оккупантами эвакуационные пункты жители ближних к городу деревень, увозившие с собой невероятное количество багажа и даже бочки с вином. Их всех грузили на немецкие машины и, отбирая "аусвайсы", отправляли на Аккерман через построенный у Овидиополя понтонный мост. Можно было уехать и на частных машинах, но стоимость подобного путешествия обходилась заказчику в 3000 марок. Но опаснее всего было эвакуироваться из города по железной дороге, находящейся под постоянным контролем советской авиации. Так, 20 марта 1944 года под бомбежку у Тирасполя попал эшелон с эвакуировавшимися из Одессы немцами-педагогами - выжили после этого немногие. Однако тогда уезжали из города не только немцы и болгары, среди беженцев часто можно было видеть и коренных одесситов, имевших несчастье открыть во время оккупации свои магазины, парикмахерские и кафе. Хотя имелись здесь и лица с явно криминальным оттенком, в багаже которых не редкостью были музейные экспонаты - картины, фарфор и ковры. Однако румынских пограничников, проверяющих чемоданы на таможнях, это мало волновало. Кроме таможенных пошлин, они получали еще и "заоблачные" суммы взяток, так что их борьба с контрабандой часто сводилась к наглому грабежу эвакуирующихся.

 

Остающиеся же в Одессе горожане активно бросились скупать в работающих еще магазинах и рынках продукты, цены на которые резко подскочили, и теперь, к примеру, за килограмм сала покупателю приходилось платить до 100 марок, а за индюка - 700 марок. Хотя уже к середине месяца из-за отсутствия продуктов в городе закрылись не только магазины, но и другие предприятия. Не стали исключением и редакции газет, последней из которых номером от 17 марта прекратила свою работу популярная во время оккупации "Одесская газета".

 

А уже на следующий день, после обнародования "Протокола о передаче военной администрации между Бугом и Днестром…", власть в нашем городе, до освобождения которого осталось 22 дня, от румын переходит к немцам. Теперь одесситы подчинялись приказам уполномоченного Верховного главнокомандования германской армии генерала Аулебу. При этом последний номер газеты "Молва", имевшей статус официального органа пропаганды губернаторства Транснистрия, опубликовал 21 марта 1944 года на трех языках подписанный генералом Г. Потопяну приказ №10, где, в частности, говорилось: "Верховное командование румынской армии решило передать командующему германскими войсками военное управление территории между Днестром и Бугом. В силу этого предписывается отъезд всей румынской администрации из вышеназванной территории…". Здесь же всему населению Одессы выносилась благодарность за то, что оно на протяжении всего периода румынского правления "шло навстречу оккупационным властям". Что и говорить, трогательное прощание оккупантов! Ну а конец короткой, но бурной эпохи правления румын подвел отъезд 23 марта из Одессы известных во время ее оккупации деятелей культуры и ученых, которых от перрона железнодорожного вокзала увозил в Румынию специальный поезд.

 

Этап же немецкого властвования в Одессе любопытно описал в своей книге "Записки одессита" свидетель тех событий Анатолий Маляр: "Период немецкой оккупации казался мне менее кровавым. С деревьев были сняты почерневшие трупы, не стало слышно стрельбы, по крайней мере в центре города. Солдаты относились к малолетним детям дружелюбно. Возможно, глядя на нас, они вспоминали о своих малышах, которых уже ожидала такая же незавидная участь. Война есть война, и немецкие солдаты не были овечками в униформе, но они уже и не были, в своем большинстве, бездумными убийцами… Безусловно, на первой стадии войны, обманутые фашистской пропагандой, опьяненные первыми ошеломительными успехами, немецкие солдаты действительно зверствовали. После Сталинграда они уже были не те. К тому же почти всех цыган, евреев, коммунистов уже уничтожили румыны, которым поручили эту грязную работу. В ожидании неизбежного возмездия это определяло их отношение к городу и его жителям в марте 1944 года...".

 

При этом цены на продукты росли буквально по часам, и к этому времени пуд картошки уже стоил 150 марок, молоко - 300 марок за литр, сало - 200 марок за килограмм, а 150 пачек сухарей (100 гр в пачке) - 600 марок. Что же касается хлеба, то если в середине этого месяца его стоимость была 30 марок за килограмм, а на базаре к тому же можно было достать булочки, бублики и даже по 5 марок пирожные, то уже в 20-х числах марта все это из города исчезло. И теперь случайные находки съедобного сразу же собирали вокруг себя толпу, где каждый старался вырывать для себя побольше.

 

В это же время эвакуация оккупантов из города шла уже полным ходом. Достойную конкуренцию им составляло и местное население, часть которого прихода советских войск боялась больше, чем ухода немцев. В результате все центральные улицы были запружены грузовиками, подводами, лошадьми и даже домашним скотом. Бомбежки же тогда были настолько частыми, что во время налетов жители зачастую уже не покидали своих квартир, хотя и видели горящие рядом дома, которых особенно много было на Жуковского, Ришельевской, Екатерининской и Еврейской.

 

Об этом Анатолий Маляр пишет следующее: "Возможно наши самолеты бомбили город без какой-либо системы, сбрасывали бомбы на центр города "наудачу", которая улыбалась чаще немцам, чем тем, кто был на "территории, временно занятой врагом…". Сейчас несложно подсчитать, сколько тогда появилось развалин: на их месте теперь построены "сталинки". Однако сложнее оказалось определить точное количество погибших в те дни одесситов. Хотя трудно не согласиться, что в большинстве своем это были люди, не сумевшие эвакуироваться при отступлении наших войск из Одессы еще в 1941 году и пережившие оккупацию, а такими в большинстве своем были старики, дети, инвалиды и женщины.

В первые дни апреля горожане уже полностью ощутили на себе приближение Советской армии. И явным признаком этого было увеличение в городе отступающих немецких солдат, которые сплошной массой двигались по центральным улицам на юго-запад. Но постепенно этот поток, сопровождаемый вереницами гружённых различным добром подвод, стал иссякать. А еще через несколько дней улицы Одессы и вовсе опустели, зато в центре города появились группы военных, орудующих зачем-то в водопроводных колодцах, после чего находящиеся рядом дома отмечались крестами - фашисты готовили массовые подрывы промышленных предприятий и зданий. 

 

Ну а среди одесситов уже вовсю царил голод. С закрытием всех магазинов продуктов на базарах теперь тоже не было, и съедобное тогда можно было достать только "из-под полы". Но у многих даже и такой возможности не было, что заставило доведенных до крайности людей выпрашивать хлеб у отступающих через Одессу немцев, которые, к удивлению, редко кому отказывали. Помогали горожанам и румынские солдаты, раздавая им хлеб из больших двуручных корзин. 

 

Положение в городе усугублялось тем, что немецкие власти открыли ворота тюрьмы и горожане, имевшие криминальное прошлое, оказавшись на свободе, не преминули воспользоваться создавшейся ситуацией. По городу прокатилась волна погромов, и в них, кроме местных "любителей легкой наживы", также приняли участие отступающие с предгорий Кавказа, Дона и Кубани казаки. Однако особой жестокостью отличались наводнившие город калмыки, которые не только грабили и убивали свои жертвы, но и раздевали их догола.

 

Вот как об этих днях написал в своих дневниках еще один одессит - В. Швец:

 

3 апреля 1944 г. Странно, что в апреле началась снежная вьюга… В городе обнаглевшая толпа приступила к грабежам. Уничтожаются на дрова пустые здания, с Привоза бабы тащат фанерные будки. Обворовываются даже брошенные машины. Видимо, усилилось дезертирство среди немцев и русских добровольцев. Никакие деньги уже не идут. Происходит только обмен. Многие мужчины попрятались. За ними устраивают облавы, потому, что в порту некому грузить то, что спешат вывезти немцы... Происходит хаос и самоуправство.

 

4 апреля 1944 г. Выходить из дома немыслимо, да и некуда. Паника, казаки, убегающие немцы, грабежи и хаос.

 

5 апреля 1944 г. Хаос продолжается. Грабежи и разрушения - тоже… К вечеру стала слышна канонада".

 

С 6 апреля немцы приступили к уничтожению промышленных предприятий города. И первыми в этот день пострадали трамвайное депо, электростанция, порт и железнодорожный вокзал. Однако жители, невзирая на взрывы и устроенный оккупантами расстрел женщин, грабящих бисквитную фабрику, продолжают растаскивать уже из полуразрушенных зданий все, что не уничтожил огонь. И что интересно, дворники, боясь ответа за грабежи (интересно, перед кем), вдруг начали переписывать всех, кто в них участвовал.

 

7 апреля в Одессе отмечали Благовещенье, и горожане, спасаясь от взрывов бомб, искали спасение в церквах, которые уже к вечеру следующего дня с трудом вмещали всех молящихся. Но бомбежки продолжались и 9 апреля. Достигнув тогда своего апогея, они стали практически непрерывными. Кто и зачем в этот день бомбил Одессу, где оставалось фактически только мирное население, до сих пор непонятно, но именно в последний день оккупации жертв мирного населения от налетов было больше всего.

 

Тогда же, примерно в 3 часа дня, немецкий комендант подписал в Одессе свой последний приказ:

 

"В последние дни увеличились нападения гражданских особ на лиц, принадлежащих к немецкой и союзным армиям. Поэтому воспрещается всем цивильным гражданам оставлять свои квартиры. Окна должны быть закрыты. Двери тоже, но не на ключ. Кто, невзирая на приказ, появится на улице или покажется на окне или у открытых ворот, будет без предупреждения расстрелян.

 

Это распоряжение вступает в силу сегодня с 15 час. дня.

 

Одесса, 9.04.1944 г. Боевой комендант г. Одесса".

 

При этом, уже ближе к вечеру налеты авиации и канонада утихли, а на улицах полностью прекратилось всякое движение. Город замер в томительной тишине ожидания.

[color=rgb(68,68,68);font-family:Arial, Helvetica, sans-serif;font-size:13px;text-align:justify;]Утро 10 апреля оказалось тихим и пасмурным понедельником. С наступлением рассвета передовые отряды 320-й стрелковой дивизии генерал-майора Швыгина, захватив порт, вступили на улицы Одессы. На бортах сопровождающих советскую пехоту танков находились десанты автоматчиков, которые, пройдя центр фактически без выстрелов, продолжили стремительное наступление в сторону юго-запада. А уже через несколько часов все улицы, еще хранившие свежие следы недавних воздушных налетов, были заполнены входящими в город советскими частями и радостно встречающими их одесситами, среди которых было много партизан и перешедших на советскую сторону словацких и румынских солдат, чьи головные уборы были отмечены красными ленточками. Наверное, грустно тогда выглядели для освободителей пережившие тяжелую оккупацию и голодающие уже несколько недель горожане. Хотя непривычно для местных жителей смотрелись и наши солдаты, с погонами и в мокрых от пота гимнастерках, они раздавали прохожим шутки на родном для всех русском языке. При этом над городом сразу же появились аэростаты ПВО, а на склоне Приморского бульвара устанавливали зенитки. Но немецкие самолеты над Одессой не появлялись, и через некоторое время все это перенесли, видимо, поближе к фронту. Отдельно от всех держались саперы. Осматривая по-хозяйски дома, эти труженики минных полей у всех на глазах с помощью трафарета наносили на их стены надписи: "Осмотрено, мин нет", срывая при этом уже никому не нужные таблички переименованных румынами улиц. [/color]

[color=rgb(68,68,68);font-family:Arial, Helvetica, sans-serif;font-size:13px;text-align:justify;]Однако внешний вид большинства улиц центра города был удручающим. Холодный ветер разносил по тротуарам и мостовым тучи обгорелой бумаги, где вперемешку с неубранными трупами немцев продолжала догорать брошенная фашист-ская техника. На улицах зияли провалы разрушенных домов, из подвалов которых наши солдаты вытаскивали не успевших "унести ноги" фашистских автоматчиков-факельщиков. [/color]

[color=rgb(68,68,68);font-family:Arial, Helvetica, sans-serif;font-size:13px;text-align:justify;]А уже на следующий день в Одессе прошли похороны горожан, погибших в последние дни оккупации от бомбардировок. При этом для оставшихся в живых проблема голода становилась более чем актуальной. Еды в городе не было, и становилось похоже, что она в ближайшее время здесь не появится. Хотя в попытке накормить население советское командование приказало бывшим владельцам частных хлебопекарен начать для населения выпечку и продажу хлеба. Но кто конкретно, когда и откуда даст для этого муку, для всех было неясно. Еще хуже было с другими продуктами, подвоза которых в Одессу вообще не было. В результате прилавки продуктовых магазинов были пусты, а по городу распространились слухи о людоедстве в районе вокзала и на Молдаванке. [/color]

[color=rgb(68,68,68);font-family:Arial, Helvetica, sans-serif;font-size:13px;text-align:justify;]Однако подобные проявления паникерства и дезинформации со стороны "врагов народа" активно пресекались сотрудниками отделений милиции и МГБ, которые вместе с военкоматами и партийными органами открылись сразу же после освобождения Одессы. А начавшиеся при этом аресты горожан сделали их жизнь не менее страшной, чем при оккупантах. Никому из горожан даже в голову не приходило, что выжив при румынах и немцах, они теперь оказались под особым подозрением советских чекистов. Полученных же от дворников данных о поведении жильцов при оккупантах было вполне достаточно, чтобы многие одесситы переместились в "места не столь отдаленные". Так, и[/color]з оставшихся на 10 апреля 1944 года в Одессе около 220 тысяч жителей две трети были вызваны в компетентные органы, где после объяснений своих отношений с румынами больше половины покинули наш город под конвоем.[color=rgb(68,68,68);font-family:Arial, Helvetica, sans-serif;font-size:13px;text-align:justify;] [/color]

[color=rgb(68,68,68);font-family:Arial, Helvetica, sans-serif;font-size:13px;text-align:justify;]Теперь с одесситами, пережившими оккупацию, поступали по "особой" справедливости, а их детям еще долго пришлось быть людьми второго сорта. Настали времена, когда для большинства пребывание на "территории, занятой врагом" обернулось существованием, которое испытали на себе евреи во время оккупации, только теперь на их месте оказались все остальные. И это невзирая на то, что уже через полгода бывшие румынские оккупанты вдруг превратились в союзников по борьбе с фашизмом, а их король Михай I даже получил из рук Сталина высшую награду Советского Союза - орден Победы.[/color]

[Vitaminskiy]

Немецкие артиллеристы и пушки у бывшего павильона пассажиров II класса в марте 1944 года. этот снимок — последнее изображение старого вокзала, который был взорван немцами при отступлении из Одессы в начале апреля 1944 года.

Прикрепленные файлы

•  Вокзал.jpg   79,86К   0 Количество загрузок: