На братской могиле советских воинов, павших при освобождении Хмельницкого, возле Вечного огня, первым выбито имя одного из известнейших советских асов, Героя Советского Союза Льва Шестакова. Он участвовал в войне в Испании, был командиром единственного авиаполка Приморской армии во время обороны Одессы, сражался под Сталинградом. В приказе ВВС Красной Армии указывалось, что к январю 1944 года Лев Шестаков совершил более 200 боевых вылетов (из них 65 на штурмовку войск противника), участвовал в 82 воздушных боях, сбил 15 самолётов лично и 11 в составе группы, а с учётом боёв в Испании совершил около 400 боевых вылетов и на своём счету имел 23 лично и 44 в группе с товарищами сбитых самолётов.
В это время он уже был полковником, командиром 19-го полка — первой авиационной частью специального назначения, созданной по инициативе командующего ВВС маршала авиации Новикова для ведения «свободной охоты». Вскоре полк стал гвардейским и заслужил звание «Проскуровский». Но это событие летчики отмечали без своего любимого командира: 13 марта 1944 года его «лавочкин» упал на поле у села Давыдковцы, северо-восточнее Проскурова...
В официальной истории ВВС считалось, что Шестаков погиб при взрыве атакованного им вражеского бомбардировщика. Эта информация многократно повторялась в самых различных книгах и газетных статьях. Писалось, что за штурвалом этого бомбардировщика сидел известный немецкий летчик Курт Реннер, с которым Шестаков встречался еще в испанском небе, а на борту самолета был изображен дракон. Долгое время так считал и я. Но недавно открылись новые факты….
Что же произошло тогда в небе Подолья? Весной 1944 года советское командование приступило к осуществлению Проскуровско-Черновицкой наступательной операции, целью которой был разгром основных сил группы армий «Юг» и освобождение Черновцов, главного города Буковины. В этих боях активное участие принимал и 19-й истребительный полк Шестакова. На вооружении полка находились новейшие истребители ЛА-7. Основу полка составляли опытные пилоты, среди которых были известные мастера воздушного боя Павел Чупиков, Алексей Куманичкин, Олег Беликов, Евгений Азаров и другие. Но в полку были и новички, лишь недавно прибывшие на фронт. Командование вермахта и люфтваффе, в свою очередь, предпринимало энергичные усилия для обороны Проскурова. С этой целью 12 марта 1944 г. на проскуровский аэродром, для прикрытия пикирующих бомбардировщиков, часть которых была вооружена специальными противотанковыми пушками, была переброшена группа «мессершмиттов» 52-й истребительной эскадры. Почти половину группы составляли опытнейшые летчики, в том числе «эксперты» — Эрих Хартман (лучший ас люфтваффе, сбивший к концу войны 356 самолетов), Вальтер Крупински, Фридрих Облезер и другие. Командовал группой известнейший ас майор Гюнтер Ралль. Несколько лет назад украинский журналист из Одессы Олег Каминский побывал в Германии, встретился там с Раллем, и опубликовал об этом статью. Каминский писал, что: «…По словам бывшего аса, фронт был тогда так близок от Проскурова, что немцы могли прямо с летного поля наблюдать, как их «штукасы» («Ю-87») пикировали и сбрасывали бомбы на наступающие советские войска. Бои были упорными, и за неделю группа Ралля потеряла нескольких пилотов. Он вспомнил, что уже на второй день пребывания в Проскурове летчики его группы вели тяжелый бой с русскими истребителями. При этом один из летчиков погиб, пораженный обломками подбитого им «лавочкина» в районе населенного пункта Олешин...
Но ведь Олешин находится недалеко от села Давыдковцы, у которого упал Ла-7 Шестакова! Да и обстоятельства гибели советского и немецкого летчиков очень схожи. А что, если это не простые совпадения, и оба летчика погибли в этом бою? Итак, в тот день, 13 марта, шестерка Ла-7 во главе с Шестаковым вылетела на перехват немецких пикирующих бомбардировщиков Ю-87, взлетевших с проскуровского аэродрома. Ведомым у Шестакова был молодой летчик, совсем недавно прибывший в полк. Погода была облачная, с ограниченной видимостью. Видимо, это и стало причиной того, что после боя в докладах летчиков было много неясного и противоречивого. Так, одни летчики увидели сразу бомбардировщики и четыре «мессера», сопровождавшие их. Другие заметили вражеские истребители уже в разгар боя. А некоторые видели только вражеские бомбардировщики. Немецкие самолеты уже делали разворот для атаки на советские войска, когда обнаружили, что их атакуют советские истребители. Поспешно избавившись от бомб, «юнкерсы» стали энергично маневрировать между облаками, уклоняясь от атак. Не видя за облаками вражеских истребителей сопровождения, но опасаясь их внезапной атаки, Шестаков в бой не вступал, лишь прикрывая сверху своего ведомого, которому приказал атаковать один из Ю-87. Но неопытному пилоту никак не удавалось попасть в цель. Тогда командир решил сам разделаться с этим пикировщиком. Передав по радио приказ напарнику прикрывать его, он стремительно бросил свой истребитель в атаку. В этот момент наши пилоты обнаружили немецкие истребители и предупредили по радио об их появлении. Приказав связать «мессеры» боем, Шестаков продолжал преследовать «юнкерс». И вот тут-то произошло то, о чем можно только догадываться. Возможно, внезапно выскочивший из облака немец оказался прямо перед носом Шестакова. Тот среагировал молниеносно: от мощного залпа его трех пушек в упор вражеский самолет взорвался. Но взрывной волной и обломками был сражен и наш истребитель. Из-за плохой видимости остальные летчики не видели момента боевого столкновения. Кто-то из летчиков, увидев облако дыма и падающие обломки самолётов, решил, что это взорвался бомбардировщик...
Но так ли важны эти подробности, и не всё ли равно, «юнкерс» или «мессершмитт» сбил Шестаков в своём последнем бою? Да, важны, и вот почему. Дело в том, что тем немцем был не кто иной, как один из лучших асов Германии, кавалер Рыцарского креста и Золотого Германского креста обер-фельдфебель Ганс Даммерс, имевший на своем счету 113 сбитых самолетов! Одно время его ведомым был сам Хартманн. Позже Хартманн вспоминал, что Даммерс был «сторонником агрессивного маневренного боя, и мог довести противника до изнеможения, прежде чем сбить его». Огонь Даммерс открывал почти в упор, чему у него и научился Хартманн. Победа над таким грозным противником — это выдающийся подвиг!
Правда, Ралль утверждал, что это их ас атаковал советский истребитель. Так кто же всё-таки первым открыл огонь? Думаю, что Шестаков, и вот почему. В воспоминаниях одного бывшего офицера штаба 52-й эскадры люфтваффе, рассказывающих о гибели Даммерса, возможно, находится ключевое слово к этой загадке. Слово это — «копфшусс», что переводится с немецкого как «выстрел в голову». Именно с этим смертельным «копфшуссом» Даммерс был найден немецкими солдатами недалеко от обломков своего истребителя и доставлен в лазарет города Станислав (ныне – Ивано-Франковск), где и умер. Посмертно ему было присвоено звание лейтенанта. Выходит, что это Лев Шестаков опередил и первым сразил немецкого аса! Всё-таки он! Кстати, этот случай — единственный за всю Великую Отечественную войну, когда в противоборстве погибли одновременно оба аса — Герой Советского Союза и кавалер Рыцарского креста».
Мы, хмельничане, не должны забывать имя Льва Шестакова, так много сделавшего для Великой Победы и сложившего голову в небе Подолья. Возможно, многие скажут, какая, дескать, разница, кого именно сбил Лев Шестаков в своем последнем бою – Даммерса или Реннера. Но мне кажется, что разница все-таки есть. Слишком много лжи в официальной истории Великой Отечественной войны. Очень трудно познается правда. Хотелось бы, чтобы наконец-то узнали правду и о последнем подвиге прекрасного советского летчика Льва Шестакова, героя нескольких войн. Тем более что сейчас, в отличие от советского периода, открыт доступ к немецким архивам. Так вот, согласно этим архивам, никакого «выдающегося аса Курта Реннера» нет! Есть Курт Реннер – бургомистр округа в Австрии, был генерал-майор вермахта Курт Реннер, скончавшийся еще в феврале 1942 года. Но летчика Курта Реннера, воевавшего на Восточном фронте и в Испании, никогда не существовало. Сейчас уже сложно сказать, кто первым придумал эту историю. Возможно, какой-нибудь военный корреспондент. Но впоследствии эта легенда зажила собственной жизнью, попав в историю войны и в мемуары людей, многих из которых и близко не было рядом с селом Давыдковцы, где сложил голову за освобождение Хмельнитчины выдающийся советский ас Лев Львович Шестаков.
