В годы войны Румыния приняла участие в агрессии против СССР, ее войска вместе с немецкой армией дошли до Сталинграда и предгорий Кавказа, а румынская администрация «управляла» оккупированными территориями Молдавии и областей Украины к западу от Южного Буга. Свержение 23 августа 1944 г. фашистской диктатуры в Румынии не означало, что страна будет освобождена от ответственности за содеянное при прежнем режиме. Соглашение о перемирии между Румынией и Антигитлеровской коалицией, подписанное 12 сентября 1944 г. в Москве, включало пункт о наказании румынских военных преступников.
Бухаресту была предоставлена возможность провести денацификацию румынского общества собственными силами. Преследование военных преступников представляло собой не только акт справедливого возмездия. Оно являлось условием антифашистского сплочения населения самой Румынии и мобилизации сил страны на разгром гитлеровской Германии и нилашистской Венгрии, державшей под своим контролем румынскую Трансильванию.Вопрос заключался в том, смогут ли демократические, подлинно патриотические силы Румынии реализовать эту возможность.
Румынские военные преступники: попытка персонификации
Кого, собственно, следовало признать военными преступниками? Румынскими войсками, с конца августа 1944 г. сражающимися плечом к плечу с частями Красной Армии, командовали генералы и офицеры – участники антисоветской войны. Винить их за недавнее участия в боях против Красной Армии было не время. Но это обстоятельство не означало прощения тех из них, кто совершил военные преступления и преступления против человечности. К числу военных преступников, как показала деятельность Нюрнбергского трибунала, следовало относить весь круг лиц, виновных в планировании и ведении агрессивной войны, политике геноцида и террора, в разорении экономики и уничтожении социальной инфраструктуры территории, оккупированной румынскими войсками.
Кроме самого Антонеску и членов его правительства, а также руководителей карательных служб к их числу следовало отнести командующих, офицеров и солдат, повинных в актах геноцида, террора и грабежа, в жестоком обращении с населением оккупированной территории СССР, персонал сигуранцы (политическая полиция), военной контрразведки ССИ и других специальных служб и, разумеется, полицейских и жандармов. То есть, имелись основания объявить преступными организациями генеральный штаб румынской армии, ответственный за планирование и ведение захватнической войны, а также названные карательные службы.
Какова была хотя бы примерная численность румынских военных преступников? Как показало судебное разбирательство преступлений одного из них, жандарма 8-го жандармского батальона Николае Берташ, «служившего» в селе Павловка Гросуловского района «Заднестровья», их служба заключалась в повседневных избиениях, арестах и грабеже крестьян. 24 апреля 1946 г. военный трибунал приговорил палача к 20 годам лишения свободы. Имелись основания для индивидуального наказания минимум 5 тыс. «сельских» жандармов «Транснистрии», такого же по численности жандармского персонала Бессарабии и более 1 тыс. жандармов Северной Буковины.
На цифру, исчисляемую тысячами преступников, вышел и молдавский автор Алекс Гэинэ, предпринявший попытку поименно назвать румынских военных, жандармов, полицейских и их местных пособников, совершивших преступления на территории Молдавии. Первыми он называет маршала Иона Антонеску, губернатора «Транснистрии» (Буго-Днестровское междуречье) профессора Георге Алексяну, командующего армией Петре Думитреску, командующего военным округом генерала Николае Чуперкэ. Затем следует длинный, но, по признанию автора, далеко неполный список заведомых убийц, совершивших злодеяния в Кишиневе: коменданта гетто полковника Думитреску, председателя трибунала Василиу, судью Погоца, военного прокурора Эмиля Кирулеску, начальника тюрьмы Тудосе, десятки жандармских и армейских офицеров, следователей-садистов, рядовых жандармов. Подобные списки составлены автором по городам Бельцы и Тирасполь, по ряду сельских районов Молдавии.
Арест и заключение под стражу жандармов и сотрудников других репрессивных служб режима Антонеску, служивших на оккупированных территориях, в общей сложности более 20 тыс. чел., был бы оправдан с нравственной и правовой точки зрения, облегчил бы выяснение индивидуальной вины каждого обвиняемого и, таким образом, не противоречил принципу индивидуализации наказания. Но позицию Москвы в вопросе о наказании румынских военных преступников определял лозунг “Все для фронта, все для победы!”. Он стал ключевым положением политики широкого компромисса, проводимой и коммунистами Румынии. Ни одна служба режима Антонеску преступной организацией объявлена не была. В тактическом плане мера себя оправдала. Почти все их сотрудники уже осенью 1944 г. переключились на обслуживание новой власти. Но возможность наказать подавляющее большинство румынских военных преступников была упущена..
В списке А.Гэинэ немало фамилий местных жителей – молдаван и лиц со славянскими фамилиями. Службу тех из них, кто накануне войны проживал в Советской Молдавии, в румынской армии, полиции, гражданской администрации, советские суды были вправе трактовать как государственную измену и выносить им самые суровые приговоры. Однако к моменту освобождения Молдавии суровая правоприменительная практика первых лет войны, согласно которой наказанию подлежали все лица, работавшие в оккупационных учреждениях, была в СССР смягчена. Отправка на фронт в составе в штрафных подразделений, – если за ними не было выявлено конкретных преступных деянии против населения или партизан, – была предусмотрена только для полицейских и лиц, включенных в состав вермахта и других вооруженных формирований противника. Подлежала расследованию деятельность более 2 тыс. примаров – назначенных оккупантами руководителей местной администрации. Удалось ли воздать по заслугам пособникам оккупантов?
Наказание пособников врага. Кишиневский процесс 1947 г.
В октябре 1943 г. министры иностранных дел Соединенных Штатов Америки, Великобритании и Советского Союза подписали Московскую декларацию, в которой было указано, что после прекращения военных действий лица, ответственные за военные преступления, должны быть переданы государству, на территории которого эти преступления были совершены, и осуждены в соответствии с законами данного государства. Начиная с 1943 г. в СССР были проведены судебные процессы над немецкими военными преступниками и их пособниками в Краснодаре, Харькове, Минске, Севастополе, Смоленске, Риге, других городах. СССР был вправе требовать выдачи румынских военных преступников. Но проведение подобных процессов в Кишиневе и областных центрах Украины Одессе и Черновцах лишило бы смысла большинство процессов над военными преступниками, идущими в Румынии. С проведением судебного процесса в Кишиневе Москва явно медлила.
Тому имелись и объективные причины. Румынские функционеры бежали на родину весной 1944 г., когда приблизился фронт, и их розыск в Румынии требовал времени. Функционеры оккупационного аппарата из числа местных жителей были вправе ожидать содействия Румынского государства в эмиграции. Однако правительство Антонеску, запретив в январе 1944 г. «эвакуацию» населения оккупированных территорий в Румынию, не сделало исключения и для своих пособников и по существу передало их в руки НКВД и военных трибуналов Красной Армии. Немало коллаборационистов все же бежали в Румынию и далее – на Запад. Но часть их осталась на месте. В Дубоссарах контрразведкой СМЕРШ были арестованы и преданы суду 11 изменников, причастных к массовым убийствам евреев в сентябре 1941 г. и к выдаче на расправу коммунистов-молдаван, русских, украинцев: примар города А.И. Деменчук, его заместитель Ф.Ф. Канцевич, шеф полиции И.М. Витез, примар села Коржево Х.А. Студзинский, примар села Лунга И.Грекул и пять полицейских. В мае 1945 г. они были судимы и, за исключением примара, приговорены к различным срокам тюремного заключения. Деменчук был расстрелян.
После переворота 23 августа 1944 г. правительство генерала Константина Санатеску передало службе СМЕРШ документацию ССИ и сигуранцы, раскрывающие их агентуру, оставленную на территории СССР. Население охотно выдавало пособников оккупантов, и военные трибуналы наказывали их. Коллаборационистские элементы имелись и среди репатриантов из Румынии. Тех из них, кто был уличен в совершении конкретных преступлений, привлекали к суду и, как правило, приговаривая к принудительным работам и поражению в правах. 26 мая 1947 г. был издан Указ Президиума ВС СССР от «Об отмене смертной казни», которым это наказание было признано не применяющимся в мирное время, и возможности наказания пособников оккупантов адекватно совершенными ими преступлениям, сократились..
В Кишиневе судебный процесс над фашистскими преступниками был начат только 6 декабря 1947 г. Были приняты меры к тому, чтобы предотвратить обострение в Молдавии «антирумынских» страстей. Главными подсудимыми оказались немцы: военный комендант и начальник гарнизона Кишинева генерал-майор немецкой армии Станислаус фон Девиц-Кребс, обер-лейтенант Х.Клик, зондерфюрер В. Гайсельгардт. Совсем замолчать преступления румынской полиции (но не армии!) было невозможно, и к ответственности были привлечены к ответственности и некоторые второстепенные преступники-румыны: полковник Д. Мариною, офицеры румынской жандармерии капитан А. Бугнару, лейтенанты И. Журя, И. Деметриан, Р. Шонтя, В. Маринаш, П. Шувар. Вызывающим образом отсутствовали на скамье подсудимых румынские функционеры, нанесшие населению республики наибольший ущерб: бывшие губернаторы Бессарабии Константин Войкулеску и Олимпиу Ставрат,жандармский генерал Иоанн Топор, в 1941 г. руководивший концентрацией, расстрелами и депортацией евреев из Бессарабии за Днестр ("curăţarea teritoriilor"), командиры Кишиневского областного инспектората полиции и жандармерии Павел Епуре и Теодор Мекулеску, коменданты гетто, тюрем и концлагерей, префекты уездов, офицеры и жандармы, повинные в пытках и массовых убийствах.
С. фон Девиц-Кребс был обвинен в том, что в течение трех месяцев пребывания на посту военного коменданта Кишинева (29 мая – 21 августа 1944 г.) лично руководил массовыми убийствами (более 2000 чел.), истязаниями и ограблениями жителей города, военнопленных, приказывал принудительно направлять их на строительство оборонительных укреплений, а также во взрыве и уничтожении трамвайного парка, хлебопекарен, водопровода, жилых кварталов города. Полковник Д. Мариною обвинялся в организации массовых убийств жителей Молдовы, Черновицкой области, г. Бердянска, Крыма, ограблении нескольких монастырей, в том числе Цыганештского, а также в том, что принимал во всем этом личное участие. Командир жандармского батальона Бугнару и его подчиненные Журя, Деметриан, Шонтя, Маринаш, Шувар были обвинены в том, что в поиске советских партизан они арестовывали и подвергали пыткам жителей сел центральной части Молдовы и в Одессе. Зондерфюрер Гайсельгардт с помощью немецких солдат доставил в село Ново-Князевка из Украины более 300 жителей, создал там трудовую колонию, а при отступлении почти всех рабочих послал в Германию и ограбил жителей села. Общий ущерб различным учреждениям Кишинева был исчислен в 1 383 345 000 рублей, жителям Кишинева – в 206 887 546 рублей.
Обвиняемые признали совершенные преступления, но свои действия объяснили традиционным у нацистских преступников образом: выполнением приказа. Военным трибуналом С. фон Девиц-Кребс, Х. Клик, В. Гайсельгардт, Д. Мариною, Р. Шонтя, А. Бугнару, И. Журя, И. Деметриан были приговорены к 25 годам исправительно-трудовых лагерей каждый, а П. Шувар и В.Маринаш – к 20 годам.
Учитывая характер преступлений, совершенных подсудимыми, вынесенные приговоры следует признать исключительно мягкими. Однако проживание в Молдавии большой группы лиц, служивших в румынской оккупационном аппарате, руководство республики сочло политически обременительным. В число 11 617. глав семей, высланных 6 июля 1949 г. из Молдавии, были включены 3665 «активных пособников немецких оккупантов, лиц, сотрудничавших с немецкими и румынскими органами полиции, участников профашистских партий и организаций, белогвардейцев и участников нелегальных сект».
В Румынии в конце 1948 г. были арестованы и переданы советским властям редакторы кишиневских газет, выходивших в годы оккупации, «Басарабия» и «Раза», священникиСерджиу Рошка и Василе Цепордей. Они были признаны повинными в ведении фашистской пропаганды, в обосновании политики террора и геноцида. В 1950 г. был арестован в Румынии бывший редактор журнала «Вяца Басарабией» Пантелеймон Халиппа, в 1918 г. – председатель «Сфатул цэрий». Тогда же были арестованы и другие члены этого органа, помогавшие в 1917-1918 гг. королевскому правительству политически «обосновать» акт аннексии Бессарабии: Думитру Чугуряну (в румынской литературе – Даниел), Ион Пеливан, Герман Пынтя. Как бывших граждан России, советский суд вправе был рассматривать их как изменников Родины и приговорить к расстрелу. Но «большевики» не собирались мстить им за деяния 1917-1918 гг. В 20-е-30-е годы все подсудимые участвовали в движении бессарабских регионалистов, критиковали политику Бухареста в Бессарабии и помогали издавать газеты на русском языке. Возможно поэтому сравнительно мягкими оказались и приговоры, вынесенные редакторам оккупационных газет. Цепордей отбыл 7 лет заключения, а Рошка – 4 года. Халиппа в течение двух лет содержался в тюрьме, затем был передан советским властям, судим в Кишиневе и приговорен к 25 годам принудительных работ. Возвращен в Румынию, отбывал наказание в тюрьме Аюд. В 1957 г. был освобожден досрочно. Иона Пеливана в румынской тюрьме «навещали» офицеры службы СМЕРШ. «Допросы» они проводили за обильно накрытым столом в кабинете начальника тюрьмы либо прогуливаясь с заключенным по тюремному парку. Умер Пеливан в 1954 г. Г.Пынтя, побывавший в 1941-1944 гг. примаром оккупированной Одессы, смог доказать свою непричастность к актам геноцида. Он был приговорен к 10 годам тюремного заключения, но уже 3 года спустя, в 1955 г., амнистирован.
В чиновничьей среде Румынии существовало мнение, что бессарабских регионалистов следует покарать не за пособничество режиму Антонеску, а за их былую оппозиционность официальному Бухаресту: Появились слухи о внесудебных расправах над ними. Первым из них, уже в 1950 г., в возрасте 67 лет, умер бывший член «Сфатул цэрий» академик историк Штефан Чобану, арестам не подвергавшийся. Д.Чугуряну в том же 1950 г. умер на следующий день после ареста, причем акт о его смерти был составлен за 15 дней до его кончины. Смерть 78-летнего И.Пеливана явилась, вероятно, следствием естественных причин. Но гибель Германа Пынти молдавский автор связывает с «мерами» спецслужбы Чаушеску: «в мирном 1967 году [Пынтя] зашел в кафе, заказал чашку кофе, выпил – и упал замертво». А вот здоровья пронацистских пропагандистов тюремное заключение не подорвало. Халиппа стал советником Николае Чаушеску по «бессарабским» вопросам, был избран членом-корреспондентом Румынской Академии, продолжил литературную деятельность, работал над мемуарами. Скончался в Бухаресте в возрасте 95 лет. Рошка умер в 2000 г., достигнув 88 лет, а Цепордей – два года спустя, отметив свое 90- летие.
Смертный приговор был в отсутствие обвиняемого вынесен в Румынии только одному молдаванину – митрополиту Виссариону Пую, в 1942-1943 гг. служившему в Одессе. Заочную суровость Народного Трибунала можно объяснить тем обстоятельством, что в конце 1944 г. о.Виссарион вошел в состав марионеточного «правительства Румынии в эмиграции», созданного в Вене главой «Железной гвардии» Хорией Сима. В Румынии церковь не была отделена от государства. Ни Юлиу Скрибан, предшественник Виссариона на посту главы Румынской церковной миссии в «Транснистрии», ни его преемник Антим Ника, ни бывший глава Бессарабской епархии Ефрем Тигиняну, повинные во вторжении на каноническую территорию Русской православной Церкви, не были даже привлечены к следствию.
Наказание военных преступников в Румынии
Привлечение к суду военных преступников в Румынии целесообразно оценивать исходя из правовых норм, установленных Международным трибуналом, судившим главных немецких военных преступников в Нюрнберге. Нюрнбергский трибунал делал различие между четырьмя видами преступлений:
1. Заговор: обвиняемые подготовили и осуществили план с целью захвата абсолютной власти и действовали в полном согласии в целях совершения последующих преступлений;
2. преступления против мира: обвиняемые преступили статью 34 международного законодательства в 64 серийных случаях, вели захватническую войну,
3. военные преступления: обвиняемые отдавали приказы или допускали массовые убийства или пытки, порабощение миллионов людей или отдавали приказы об общем ограблении;
4. преступления против человечности: обвиняемые преследовали политических противников или расовые или религиозные меньшинства. Они уничтожали целые этнические сообщества.
В принципе этим пунктам соответствовали уже положения «Соглашения о перемирии между Румынией и Антигитлеровской коалицией», подписанного 12 сентября 1944 г. в Москве и решениям, принятым полгода спустя в Ялте по вопросу об обращении с побежденной Германией.. Соглашение предусматривало наказание румынских военных преступников, роспуск фашистских и пронацистских организаций и предупреждение воссоздания таковых. Однако на исполнение решений о наказании фашистских преступников в Румынии повлияла политическая специфика этой страны. Официальные партии румынских нацистов «Железная гвардия» и партии А.К. Кузы и О.Гоги были упразднены еще в начальный период Второй мировой войны, и к моменту свержения диктатуры Антонеску партии правых радикалов наподобие НСДАП (Германия), фашистской партии (Италия), партии «Скрещенные стрелы» (Венгрия), организации усташей (Хорватия), в Румынии не имелось. Подлинной партией румынских нацистов являлись офицерский и унтер-офицерский корпус армии, персонал полиции и спецслужб, а также государственный аппарат, на протяжении десятилетий комплектуемые по национальному признаку, воспитываемые в духе румынского шовинизма. Можно было – как и произошло на деле, – устранить из этих структур наиболее экстремистские элементы, но не избавиться от всего их персонала. Последнее обстоятельство предопределило нерешительный характер политики денацификации Румынии, включая судебное преследование военных преступников.
Даже такие акты денацификации, как отмена шовинистического, дискриминационного для национальных меньшинств законодательства, характерного для фашистского государства, были осуществлены крайне медленно. Первый законодательный акт о привлечении к суду военных преступников, а также лиц, ответственных за катастрофическое состояние страны, был промульгирован только 20 января 1945 г. Военными преступниками были объявлены:
- лица, обращавшиеся в военнопленными и заложниками вопреки установлениям международного законодательства; приказывали или совершали акты жестокости или казни в зонах военных действий;
- лица, которые отдавали приказы или инициировали создание гетто, концентрационных и «трудовых» лагерей;
- осуществляли депортации по политическим или расовым мотивам;
- отдавали приказы или осуществляли коллективные или индивидуальные репрессии, эвакуации или депортации в порядке уничтожения лиц;
- использовали принудительный труд в целях уничтожения. (Государственный закон о наказании военных преступников и Закон о привлечении к ответственности лиц, виновных в Холокосте).
То обстоятельство, как были сформулированы и, главное, как интерпретировались эти Законы в Румынии, позволило массе менее важных военных преступников избежать судебного преследования либо отделаться минимальным наказанием. Более того, многие подстрекатели к военным преступлениям – журналисты, литераторы, функционеры двух фашистских партий, отравившие общественное сознание посредством распространения фашистской идеологии через средства массовой информации, – не подпадали под действие названных законов. Кроме того, следственные, судебные и иные государственные органы были укомплектованы чиновниками, разделявшими идеологию фашизма. Именно они инициировали принятие, формулировали и применяли антидемократическое, шовинистическое и антисемитское законодательство в 20-е– 30-е гг. и на протяжении 6 лет королевской и фашистской диктатуры (1938-1944 гг.).
Преследование военных преступников сдвинулось с мертвой точки только весной 1945 г., когда к власти в Румынии пришло прокоммунистическое правительство Петру Грозы. 12 апреля 1945 г. был принято Закон №312 «О разоблачении и наказании виновных в разорении страны и военных преступлениях». На основании именно этого закона были судимы в мае 1946 г. И.Антонеску и другие главные румынские военные преступники. Согласно этого Закона были установлены две категории виновных:
1. Лица, проводившие политику фашизма, допустившие на территорию Румынии немецкие войска устно или письменно выступавшие за подготовку военных преступлений.
2. Были установлены 15 возможных форм участия в военных преступлениях, а именно:
- лица, принявшие решение объявить войну СССР и Объединенным нациям;
- подвергали бесчеловечному обращению военнопленных или заложников;
- отдавали приказы или совершали акты террора, жестокости или подавления в отношении населения территорий, на которых велась война;
- отдавали приказы или совершали коллективные или индивидуальные репрессии с целью преследования гражданского населения по политическим или расовым мотивам;
- отдавали приказы или организовывали принудительные работы или перемещение транспортов лиц с целью их уничтожения;
- коменданты, директора, надзиратели и охранники тюрем, лагерей военнопленных или политических заключенных, лагерей или отрядов принудительного труда, подвергавшие бесчеловечному обращению находящихся в их власти;
- офицеры полиции и всякого рода следователи, применявшие насилие и пытки и всякого рода незаконные средства принуждения;
- прокуроры и судьи, гражданские и военные, способствовавшие или совершавшие акты террора и насилия;
- лица, покинувшие национальную территорию для того, чтобы поставить себя на службу гитлеризму и фашизму и выступали против страны письменно, устно или любым иным образом.
В категорию военных преступников были включены также лица, преступным путем получившие собственность вследствие, издавали расистское законодательство в гитлеровском, легионерском или расистском духе или применяли такое законодательство.
Закон предусматривал, что лица, виновные в военных преступлениях, могли быть наказаны смертью или пожизненными принудительными работами.
Таким образом, по обвинению в военных преступлениях надлежало привлечь к ответственности три категории лиц, виновных в:
1) участии в войне против СССР и Союзников;
2) бесчеловечном обращении (от принудительного труда до уничтожения) с военнопленными или гражданским населением в зоне военных действий по политическим или расовым мотивам;
3) ведении фашистско-легионерской пропаганды.
Последний пункт отсутствует среди критериев привлечения к ответственности, сформулированных на Нюрнбергском процессе. Но именно его наличие в румынском Законе позволило наказать журналистов и интеллигентов, идейно поддержавших Железную гвардию и режим Антонеску, а также функционеров его пропагандистского аппарата.
На процессе Великой Национальной измены (май 1946 г.) были вынесены смертные приговоры самому диктатору, его заместителю Михаю Антонеску, шефу румынской жандармерии Константину (Пики) Василиу и губернатору «Заднестровья» Георге Алексяну. Они были расстреляны. Генеральный директор Специальной Разведывательной службы Президиума Совета Министров (ССИ) генерал Еуджен Кристеску, также приговоренный к расстрелу, как выяснилось, в годы войны поддерживал тайные связи с руководством подпольной Коммунистической партии Румынии и с британской разведкой. По предложению министра юстиции коммуниста Лукрециу Патрашкану смертную казнь бывшему шефу ССИ король заменил на пожизненное заключение. Румынские авторы подозревают, что в 1950 г. Кристеску не умер, а вышел на свободу. Министры, выступавшие на процессе Великой Национальной измены свидетелями, были освобождены, но позднее вновь арестованы и в 1949 г. осуждены. В их числе Ион Петрович, генерал Раду Росетти (министр образования); генерал Георге Потопяну (министр экономики, о котором речь далее); Константин Константинеску (министр труда и путей сообщения); Георге Докан (министр юстиции), несколько десятков генералов полиции и высших чиновников. Не было вынесено ни одного смертного приговора, тюремные сроки были короткими. Очевидно поэтому в 1949 г. некоторые из них были привлечены к суду и осуждены повторно. В 1950 г. умерли в заключении генералы Николае Мачич, ответственный за массовые убийства в Одессе, и Николае Чуперкэ.
Наказание военных преступников, признают румынские историки, было в Румынии во многом следствием давления, оказанного правительством СССР. Сбор доказательств преступных деяний обвиняемых румынская юстиция была склонна возложить на советскую сторону. Часть румынской общественности рассматривала процессы над военными преступниками как антинациональный акт, как попытку иностранцев при посредстве их местных помощников отомстить румынским солдатам, сражавшимся за возврат в состав Румынии Бессарабии и Северной Буковины. Уничтожение евреев на этих процессах было второстепенным вопросом, если вообще затрагивалось. О геноциде цыган упоминаний не было. В итоге многие военные, место которым было на скамье подсудимых, продолжали службу и после переворота 23 августа 1944 г. Генерал Георге Потопяну, руководивший в конце оккупации разграблением промышленности «Транснистрии», в 1944-1945 гг., побывал министром Румынии. Позднее был арестован и судим дважды. В 1963 Потопяну был помилован и умер на свободе.Генерал Василе Атанасиу в 1941 г. командовал армейским корпусом при вторжении в Бессарабию и при осаде Одессы, а затем оккупационными войсками в Бессарабии. Вовремя, 20 августа 1944 г., рассорившись с Антонеску, после переворота был назначен командующим 1-й румынской армией, командовал ею при освобождении Северной Трансильвании, Венгрии, Словакии. Был награжден советским орденом Суворова. К ответственности Атанасиу не привлекался, умер в 1964 г. в возрасте 78 лет.
Как специалисты своего дела оказались востребованы жандармы. После перехода Румынии сторону антигитлеровской коалиции получил генеральское звание бывший префект Дубоссарского уезда полковник Александру Батку, ответственный за проведение грабительской «Операции 1111» и мероприятий «выжженной земли». В 1945 г. он побывал военным комендантом Бухареста. Скончался в 1964 г. в возрасте 72 лет. Ныне он – гордость румынской жандармерии. Осенью 1944 г. был произведен в генералы также бывший командир румынской жандармерии в Бессарабии полковник Теодор Мекулеску. Однако он был повинен в терроре, творимом его подчиненными против населения Бессарабии. После войны Мекулеску был отправлен в отставку, предан суду и приговорен к 15 годам строгого режима («темницэ гря»). Однако вскоре был освобожден и поставлен во главе жандармерии – Corpul Gardienilor Publici. Но функционер, занимавший подобный пост на оккупированной территории, был для новых властей политически обременителен. В 1948 г. генерал жандармерии был вновь арестован, судим, и после двух лет предварительного заключения приговорен к 8 годам принудительных работ. Через семь лет вышел на свободу, но в 1960 г. вновь был арестован и за преступления, совершенные «против рабочего класса», т.е. в самой Румынии, осужден на 10 лет тюремного заключения. Однако и этот срок не отбыл. В 1964 г., после прихода к власти Николае Чаушеску, был помилован и освобожден. На склоне лет главный каратель Бессарабии жил безбедно и скончался в возрасте 93 лет. Ныне он также является в Румынии образцом жандармского служения своей стране.
Избежал смертного приговора и Иоанн Топор. Однако жандармского генерала подвело здоровье, в 1950 г. он умер в тюрьме. Был осужден также бывший командир Лапушнянского (Кишиневского) легиона жандармов полковник Николае Каракаш. В июле-сентябре 1941 г. он руководил расправами над евреями, а в 1944 г. – операциями против молдавских партизан.
Чрезвычайные Государственные Комиссии по расследованию злодеяний фашистских захватчиков (ЧГК), созданные в каждом районе Молдавии и Украины, производили эксгумации захоронений жертв массовых убийств, опрашивали население, пытаясь установить фамилии убийц, но жители, как правило, не знали имен и фамилий преступников. Практически не рассматривались мероприятия оккупационных властей, спровоцировавшие гибель сотен тысяч мирных жителей. Однако в ходе судебных процессов над военными преступниками, проводимыми в Румынии, накапливался обвинительный материал и на руководителей оккупационной администрации. Только 22 февраля 1946 г. перед Трибуналом Народа в Бухаресте предстал бывший губернатор Бессарабии Константин Войкулеску. За два года его руководства в Бессарабии были уничтожены на месте либо отправлены на смерть в концлагеря «Транснистрии» более 100 тыс. евреев и цыган, а социально-экономические мероприятия румынских властей, осуществленные под руководством губернатора, привели к голоду и распространению социальных заболеваний. По этим причинам население Бессарабии (молдаване, украинцы, болгары, русские, гагаузы) сократилось на 220 тыс. чел., 10 процентов его общей численности.
Преемник Войкулеску на посту губернатора генерал Олимпиу Ставрат оставался в кадрах армии до 1947 г. В 1948 г. был все же арестован. Обвинение располагало сведениями о преступлениях, совершенных под его командой солдатами и офицерами 7-й пехотной дивизии в начале войны на севере Буковины и в Бессарабии. Назначенный в апреле 1943 г. губернатором Бессарабии, О.Ставрат руководил проведением грабительской «Операции 1111». Под его руководством были разрушены около половины домостроений Кишинева, проводился массовый угон населения, вывоз продовольственных запасов, разрушение системы санитарной безопасности. Эти мероприятия вызвали вспышку эпидемий сыпного и брюшного тифа. Следствием деятельности О.Ставрата явилась гибель от санитарных причин 107 тыс. жителей Молдавии.
Оба губернатора были приговорены к тюремному заключению. Для Войкулеску оно оказалось пожизненным, в 1955 г. 65-летний генерал умер. Ставрат в том же году был освобожден. Скончался в 1968 г. в возрасте 80 лет.
Народные Трибуналы в Бухаресте и Клуже, призванные рассматривать дела о военных преступлениях, были упразднены 28 июня 1946 г. За краткий срок своего существования они рассмотрели дела 2700 обвиняемых, но осудили всего 668 чел.; многим приговоры были вынесены заочно. На долю Бухарестского трибунала, рассматривавшего дела о преступлениях, совершенных на оккупированной территории Советского Союза, пришлось всего 187 приговоров. Клужский трибунал, судивший главным образом венгерских военных, жандармов и функционеров, совершивших преступления против румынского населения Северной Трансильвании, отмечено в Заключительном докладе Международной комиссии по исследованию Холокоста в Румынии, не только привлек к ответственности больше военных преступников, но и выносил более суровые приговоры. Оба трибунала вынесли всего 48 смертных приговоров, и только 4 из них были приведены в исполнение.
После 1950 г. началось досрочное освобождение осужденных военных преступников. Последние из них вышли на свободу по амнистиям 1962 и 1964 гг., когда национал-коммунистическому режиму потребовались услуги политических пленников и особенно имеющихся среди них интеллектуалов. Тогда же началась их политическая реабилитация[25]. На фоне снисходительного отношения народно-демократической юстиции к высокопоставленным жандармам, функционерам контрразведки и политической полиции не находит объяснения ее непреклонность к военным. В 1950-1955 гг. скончались около 80 генералов румынской армии, приговоренных к различным срокам тюремного заключения. Ныне их представляют жертвами «русских и коммунистов».
Наказание военных преступников было осуществлено в Румынии выборочно. К ответственности был привлечен узкий круг обвиняемых, занимавших командные и высшие административные посты. Вынесенные им приговоры были, учитывая состав преступлений, неадекватно мягкими, а исполнение приговоров большей частью прекращено досрочно. Были наказаны лишь отдельные преступники-исполнители. Возможность денацификации страны, то есть очищения румынского общества от влияния нацистской идеологии, в процессе наказания военных преступников народно-демократические власти Румынии использовали лишь частично. Руководство СССР исходило из интересов достижения в Румынии широкого политического компромисса и бытующие в работах историков и публицистов утверждения о давлении Москвы на Бухарест в вопросе о наказании военных преступников остаются недоказанными.
Ныне наказание военных преступников в 1945-1952 гг. рассматривается многими румынскими авторами в фальшивом контексте «установления тоталитаризма в Румынии» («Instaurarea totalitarismului in Romania»). Политической реабилитации румынских военных преступников, а значит и целей диктатуры Антонеску, и методов, которыми она добивалась их достижения, способствует то обстоятельство, что до настоящего времени опубликована лишь ничтожная часть материалов судебных процессов. Румынская общественность не знает и не желает знать о злодеяниях, совершенных правительством Иона Антонеску, румынской армией, полицией, гражданской администрации в Советской Молдавии и на Украине. Но в Молдавии, на Украине, в России эти преступления не забыты.
