Сообщений в теме: 5

[Рон]

Уже в первом указе от 19 августа 1941 г., которым правительство маршала Антонеску регулировало отношения в Транснистрии, была отмечена необходимость открытия церквей. А в законе от 15 июня 1943 г. исповедание религии объявлялось свободным для всякого человека. Антонеску начал активно поддерживать Православную Церковь, рассчитывая использовать ее в качестве средства румынизации славянского населения, чтобы в будущем полностью включить новые области в румынское государство. С этой целью румынский язык вводился в качестве официального и обязательного для изучения в школах, на занятые земли направлялись переселенцы, а Православная Церковь Румынии рассматривалась как противовес русскому православию, считавшемуся «величайшей панславянской опасностью».

Назначенный 19 августа в качестве румынского губернатора провинции профессор Г.Алексиану наградил немецкого капитана, который по своей инициативе открыл церковь в Тирасполе, а позднее лично возглавил пасхальный крестный ход 1942 г. в Одессе. Военное духовенство и офицеры румынской армии также активно способствовали открытию храмов. Так, по свидетельству командира одного румынского горного полка их полковой священник освятил на Украине около 200 православных храмов и окрестил свыше 4тыс. детей.

Впрочем, значительная часть церквей в Транснистрии, как и на других украинских землях, была открыта самостоятельно местным населением и уцелевшими от репрессий священниками. Об этом, как и о румынской помощи, в частности говорится в сообщении полиции безопасности и СД от 1октября 1941 г. В нем идет речь об округе г.Ананьева: «Непосредственно после вступления германских войск были снова открыты церкви и 2 имеющихся священника начали в трех сохранившихся храмах свою деятельность... До настоящего времени оба священника крестили в Ананьевском округе около 600 детей в возрасте до 8 лет... С румынской стороны уже проявлена забота, чтобы церкви в Транснистрии были снабжены необходимым церковным инвентарем из Румынии. Доставка этих предметов была ускоренно проведена по указанию префекта. Правда, общины должны оплачивать предоставленные им вещи».

А в другом подобном сообщении от 14 октября 1941 г. говорилось, что румыны развернули особенно сильную пропаганду в церковном отношении, преследуя цель произвести впечатление на население, причем в первых богослужениях демонстративно участвовали высшие румынские офицеры. Жителям областей западнее Буга (то есть уже за границами Транснистрии) было объявлено, что румынская сторона берет на себя заботу об организации Церкви и в необходимых случаях требуемые священники будут командированы из Бессарабии.

В сентябре 1941 г. Румынский Патриархат направил в Транснистрию православную миссию с центральным местопребыванием сначала в Тирасполе, а потом в Одессе. Ее задача состояла в жестком контроле и руководстве религиозной деятельностью и назначении священников на вакантные места. Этим обеспечивались руководящие позиции румынского духовенства в церковной жизни края. Первым начальником миссии был назначен начальник богословского факультета Бухарестского университета архимандрит Юлий (Скрибан). Уже в августе Священный Синод по согласованию с Министерством культов поручил ему совместно с Генеральным штабом начать организацию православия на Украине, в первую очередь для румынского населения (под которым имелись в виду молдаване). Деятельность Украинских автономной и автокефальной Церквей в Транснистрии не допускалась, что нередко вызывало недовольство местных жителей.

Масштабы церковного возрождения примерно соответствовали тем, которые были достигнуты в рейхскомиссариате «Украина». Вначале главной проблемой являлась нехватка духовенства. К уцелевшим местным священнослужителям миссия подходила очень осторожно. Так, к весне 1942 г. из сохранившихся 150 русских и украинских клириков были утверждены 19 священников, 3 диакона и 8 псаломщиков. Обновленцев, имевших рукоположение от законных епископов, принимали через покаяние. Вопрос же о принятии «липковцев» и отрекшихся ранее от веры еще находился на рассмотрении Св.Синода. Священники, прибывшие из Румынии и Бессарабии, делились на две части: миссионеры, по определенному плану объезжавшие несколько десятков населенных пунктов, которых весной 1942 г. насчитывалось 89, и назначенные на более продолжительное время настоятели приходов, общим числом около70. В большинстве случаев это были священники, присланные на шестимесячный срок из Кишиневского митрополичьего округа, где значительная часть населения знала русский язык. Управляющий этого округа рекомендовал своим священникам полугодовую службу в Транснистрии.

С целью пополнить кадры духовенства 30 ноября 1942 г. в Дубоссарах была открыта духовная семинария для новой румынской провинции с 80 учащимися. В Одессе при университете с 1марта 1942г. открылись богословские курсы для студентов всех факультетов, а в будущем планировалось создать отдельный богословский факультет. В январе 1943 г. в этом городе начала работу вторая после Дубоссарской духовная семинария, которая уже в июле сделала первый выпуск из 26 человек. В некоторых других местах возникали пастырские курсы. Во всех 2100 школах было введено религиозное обучение, во многих селах священники организовывали религиозные кружки. В 1942г. из 285 православных клириков 133 имели румынское происхождение, румынами были и 7 настоятелей монастырей. К 1943г. число священнослужителей в Транснистрии достигло 617.

В Одессе миссия стала издавать газету «Православная жизнь» на русском и журнал «Транснистрия Христиана» на румынском языке. Кроме того, с лета 1943 г. для широких слоев населения еженедельно выпускался специальный христианский «Вестник» тиражом в 40000 экземпляров, а в мужском монастыре Беренад издавалась дважды в месяц газета «Воскресенье». В самом конце своей деятельности миссия начала издавать и «религиозную библиотеку», в октябре 1943г. вышел ее первый выпуск «Происхождение мира и человека в изложении Библии и положительных наук», тиражом 10000 экземпляров. Можно упомянуть и выходивший в Кишиневе на румынском языке ежемесячный миссионерский журнал «Миссионарул». Большое внимание уделялось и другим сферам культурно-просветительной деятельности: постоянно устраивались духовные концерты, религиозно-просветительные доклады и лекции, при храмах открывались приходские библиотеки и дома христианской культуры, священники в селах стали создавать культурные объединения и т.д. В начале 1942 г. в Одессе было основано особое братство для борьбы с атеизмом. Такого на оккупированных территориях не было больше нигде.

Проводила миссия и благотворительную работу: при многих приходских храмах возникли бесплатные столовые для бедных, детские сады, амбулатории. Вместе с Красным Крестом она посылала к Пасхе пакеты с продовольствием на фронт солдатам. Следует отметить, что румынские власти в ряде мест начали выделять землю для Церкви, по 5-10 гектаров на храм. Активно шло возрождение монастырей, к лету 1942 г. их было восстановлено уже 9 — семь мужских: Пантелеймоновский в Одессе, Свято-Успенский под Одессой на Большом Фонтане, св.Антония Осиповца близ Дубоссар, св.Троицы в г.Балта, Флоринский близ Балты, Шарогородский св.Николая, скит Липецкое в округе Рыбница и два женских: св.Марии Магдалины и Архангела Михаила в Одессе. В них проживало более 60 монахов и монахинь. В дальнейшем число обителей достигло12. Особенно большую миссионерскую деятельность вели насельники мужского монастыря св.Троицы г.Балта.

[Рон]

Сложнее подсчитать число открытых в Транснистрии храмов. К середине 1942 г. из 1150 дореволюционных приходов было возрождено около 30 в Одессе и 400 в сельской местности. В дальнейшем общее их количество по советским архивным документам составило примерно 600. По данным дирекции культуры при губернаторе Транснистрии было открыто 607 приходов (в том числе 173 в левобережной Молдавии). В церковной печати конца 1943 г. можно встретить утверждение, что «на территории Транснистрии уже освящено более 2000 приходских храмов», но это представляется явной ошибкой. Всего за два года восстановительной работы в условиях войны не мог быть превышен дореволюционный уровень. Вероятно, в указанной публикации речь фактически шла обо всех восточных территориях, отошедших к Румынии. Из документов известно, что в Бессарабии было 1100 церквей, в Северной Буковине 268, и таким образом, на Транснистрию остается чуть больше 600 храмов.

Церковное возрождение осложнялось политическими обстоятельствами, и прежде всего, попытками с помощью Православной Церкви румынизировать Одессу и все Заднестровье. Радостно чувство от возобновления приходской жизни во многих общинах ослаблялось тем обстоятельством, что богослужения совершали румынские священники. Кроме попыток ввести богослужение на румынском языке, религиозные радиопередачи также начали проводить на румынском. Это вызывало недовольство населения, желавшего оставить все церковные обряды, сбереженные в период жестоких преследований, в неприкосновенности. В упоминавшемся сообщении полиции безопасности и СД от 1 октября 1941 г. подчеркивалось: «По словам священников в Ананьеве население решительно отвергает какое-либо изменение богослужения, при котором придается повышенный вес слову. Богослужение хотят обязательно точно такое, как оно было раньше, с построенным на чисто внешних деталях церемониалом».

Особенно много возмущения вызывали гонения на старый церковный (юлианский) календарный стиль. Причем теперь ему подверглись даже проживавшие в Северной Буковине, Румынии и Бессарабии русские старообрядцы, о чем осенью 1942г. писал их активный деятель профессор богословия известный апологет Ф.Е.Мельников: «Воздвигнутое в Румынии гонение на старый стиль, закрытие церквей, прекращение богослужений, ссылки священнослужителей, в том числе и митрополита, в лагеря, действительно наносят вред всему христианству, и запечатывает уста его апологетам».

Живя свыше 10 лет в Румынии, Ф.Е.Мельников уже осенью 1941 г. возбудил ходатайство о разрешении ему переехать в Тирасполь. 27августа 1942 г. он смог, наконец, поселиться в этом городе, устроиться уставщиком при старообрядческой церкви и начать произносить проповеди по обличению безбожия. В то же время Мельников подал прошение о включении его в состав Румынской Православной Миссии. Но неожиданно последовали репрессии. 18октября 1942 г. в Тирасполе были запечатаны две восстановленные с большим трудом старообрядческие церкви, а 20 октября Мельникова вызвали в полицию, арестовали и без всякого допроса и обвинения заключили в концлагерь. Перед праздником Рождества румынские власти повсеместно потребовали от старообрядцев перехода на григорианский стиль, сообщив, что в противном случае все их церкви будут закрыты, а священники отправлены в лагеря. Это требование было с негодованием отвергнуто, и репрессии усилились. В концлагере оказался даже старообрядческий митрополит Тихон. Он, как и Мельников, написал обращение к маршалу Антонеску: «Правительство Румынии принуждает нас, старообрядцев, во что бы то ни стало, принять в церковную практику новый календарный стиль. Принятием этого стиля мы подпадаем под грозные проклятия и анафемы целого ряда свв.Соборов Вселенской и Русской Поместной Православной Церкви, мы нарушаем и разрушаем Апостольские и Вселенских Соборов каноны и вековечные уставы св.Церкви о службах церковных, о постах и мясоедах. Кроме того, местные власти запрещают нам совершать богослужения даже в такие праздники богородичные и святых Божиих, каковых нет в румынских календарях, но которые имеются в русских богослужебных книгах, и которые мы до сих пор совершали свободно». Стойкость старообрядцев заставила румынские власти летом 1943 г. временно смягчить свою религиозную политику, были освобождены и арестованные священники.

Имевшая политический подтекст активная деятельность Румынской Церкви (в том числе военного духовенства) вызывала беспокойство германских ведомств. К.Розенфельдер в докладе «Церковное положение на Украине» от 1декабря 1941 г. писал: «За этим кроется намерение как минимум в Транснистрии подчинить украинцев в церковно-правовом отношении Румынскому Патриарху и таким образом лишить их украинского влияния со стороны Украинской Церкви». Румынская Церковь стремилась распространить свое влияние не только на Транснистрию, но и на другие украинские территории. Так, в конце 1942г. патриарх Никодим послал специального делегата — протоиерея Димитрия Попескуса с целью ознакомиться с положением Православной Церкви на Украине, который, в частности, 4 дня вел переговоры с местным духовенством в Днепропетровске. Особенно оживленными были контакты Румынского Патриархата с обновленцами, которые другие Церкви отвергали. Уже говорилось о таких контактах в Крыму. Сходная ситуация была на востоке Украины. В сообщении полиции безопасности и СД от 7декабря 1942г. говорилось: «Так как старая Православная Церковь (тихоновцы) в Ворошиловске принципиально отвергают объединение с так называемой обновленческой Церковью... обновленческая Церковь обратилась к Патриарху румынских православных в Бухарест с просьбой приступить к посылке епископа и других священнослужителей для сельских округов. Установление связи с Бухарестским Патриархом произошло через представителей румынского координационного штаба, которые посещали богослужения обновленческой Церкви и передавали большие денежные пожертвования. Упомянутый Патриарх также посылал церковные подарки. Обновленческая Церковь Ворошиловска стремится оказаться в подчиненном отношении к Бухаресту».

Подобные контакты существовали даже в районах Северного Кавказа, в связи с чем Розенфельдер писал в меморандуме от 31января 1943 г.: «Снова и снова случается, что Православная Церковь в районе боевых действий ищет возможности присоединиться к Румынскому Патриархату. Так как уже по чисто политическим причинам подобного рода усилия неприемлемы, я считаю необходимым срочно предоставить возможность представителям Православной Церкви района боевых действий установить связь с церковным управлением в области гражданской администрации». И в целом германским ведомствам удалось пресечь попытки Румынского Патриархата расширить сферу своего влияния на Восток.

Различия целей немецкой и румынской религиозной политики на оккупированных территориях СССР ясно прослеживаются в материалах газет, издававшихся в годы войны в Одессе. Так, еженедельная газета «Немцы в Транснистрии» демонстрировала отсутствие всякого интереса к распространению религиозной пропаганды. В ней много писалось об основах национал-социалистического учения, но ни слова не говорилось о Церкви или религии Даже Рождество объявлялось немецким обычаем источника силы, Пасха также лишалась ее религиозного значения. Напротив, в официальных ежедневных газетах румынской администрации «Молва» и «Одесская газета» существовала постоянная рубрика «Церковная жизнь», где регулярно печатались сообщения о бурном религиозном возрождении, как правило, вместе с перечислением ужасов большевистских гонений на Церковь.

С конца 1942 г. в церковной политике Транснистрии начали происходить значительные изменения. Недружелюбного ко всему русскому архимандрита Юлия (Скрибана) сменил бывший Черновицкий митрополит Виссарион (Пуи). Владыка был назначен правящим епископом Транснистрии и одновременно начальником Миссии. Именно митр.Виссарион стал той личностью, при которой возрождение церковной жизни в Транснистрии шло особенно успешно. Еще до революции он окончил Киевскую духовную академию и испытывал глубокую симпатию к Русской Церкви. Вскоре его полюбили многие украинские и русские верующие. В сентябре 1943 г. освобожденный из лагеря Мельников получил приглашение занять пост миссионера в Транснистрии. Он немедленно переехал в Одессу и начал читать лекции. Миссия приступила к изданию его апологетических сочинений. Преследования богослужений по старому стилю прекратились, этот вопрос был предоставлен для решения мирянам и священникам в каждом отдельном приходе; начали проводиться религиозные радиопередачи на русском языке и т.п. А 5 февраля 1943 г. митрополит отправил письма настоятелям двух русских обителей на Афоне, предлагая им снова взять в свое ведение подворья этих монастырей в Одессе и отправить туда монахов для их восстановления.

Однако румынское руководство было недовольно, что владыка не считал важной задачей румынизацию Транснистрии. В конце концов митр.Виссариону в ноябре 1943 г. пришлось оставить свой пост и удалиться на покой в Бухарест. Его наследником в качестве начальника миссии был назначен давний противник митрополита — активный сторонник румынизации архимандрит Антим (Ника). Территория же Транснистрии была разделена на три епархии, во главе которых поставлены два епископа, присланные из Румынии и один ставленник в епископы.

Отзыв митр.Виссариона неблагоприятно отразился на дальнейшем развитии церковной жизни. Теперь передача церковнославянских богослужений по румынскому радио стала проводиться гораздо реже, появились и другие ограничения для русскоязычного духовенства. После трехмесячной деятельности архим.Антим в феврале 1944 г. был хиротонисан в Бухаресте во епископа Измаила и Транснистрии. Вскоре положение на фронте стало критическим, и миссия в конце февраля во главе со своим начальником переехала в Тирасполь.

Вследствие того, что руководство Транснистрии прочно находилось в руках Миссии, с самого начала удалось избежать церковных расколов, подобных существовавшим в рейхскомиссариате «Украина». Митр.Виссарион внутренне явно ориентировался на «тихоновское» направление в Русской Церкви и литургию на церковно-славянском. Только на рубеже 1943/44 гг. в Транснистрии впервые появились представители автокефальной Украинской церкви. Шесть автокефальных священников из занятых советской армией областей приехали в Одессу, установили связь с миссией и намеревались проводить в греческой церкви богослужения на украинском языке. Но Румынская миссия не приняла их в свои ряды. Автокефальным священникам пришлось уехать дальше в Болгарию. Когда же с приближением фронта румынские клирики покидали приходы, их места занимали эвакуировавшиеся из Восточной Украины священники украинского и русского происхождения. Часто происходило, что приходы по-настоящему «расцветали» только с новым «славянским» пастором в короткий промежуток времени, оставшийся до прихода советских войск. Управление церковной жизнью Заднестровья в это время после эвакуации миссии взял на себя настоятель Одесского Свято-Пантелеймоновского монастыря игумен Василий. Но он оставался на этом посту недолго, 28 марта советская армия заняла Николаев, а 10 апреля 1944 г. — Одессу.

Подводя итоги, следует отметить, что, несмотря на благоприятные внешние условия, развитие церковной жизни на Юго-Западе Украины испытывало серьезные затруднения. Активно проводившаяся миссией румынизация не могла вызвать резонанса в украинском и русском населении Транснистрии. Без этого негативного фактора церковное возрождение шло бы еще успешнее, хотя в целом ситуация в Транснистрии оказалась значительно благоприятнее, чем в рейхскомиссариате «Украина».

[Рон]

О положении Католической церкви в Транснистрии материалов практически нет,по крайней мере в интернете описано все очень скудно. Знаю,что в Балте костел открыли как только в город вошли итальянцы,служил там капеллан Антонио Севини,а после выхода Италии из войны и депортации итальянцев до 44 года служил ксендз из Венгрии Маткаш...

"  На территориях, занятых  Румынией (в Бес­сарабии и Транснистрии), Святой Престол образовал Транснистрийскую миссию во главе с монсеньером Глазером. 10 сентября 1941 года кардинал Мальоне попросил нунция в Бухаресте монсеньора Кассуло передать Марку Глазеру, что по согласованию с румынским правительством маршала Антонеску ему поручено пастырское окормление Транснистрии -- территории между Днес­тром и Бугом, включая Одессу, временно присоединенной к Румынии, -- хотя совсем незадолго до этого, в августе того же года, германская миссия сообщила румынскому министерству по делам религиозных культов, что Берлин категорически запрещает като­лическим священникам доступ на оккупированные территории Членами Транснистрийской комиссии были иезуит Пьетро Леони, и Жан Николя Одесса была важным центром, через который проходила репатриация военнопленных . 29 апреля 1945 года, он и о. Леони были арестова­ны^.

[NETSLOV]

Румынская Патриархия распространила земли транснистрии, без согласования с Московской Патриархией, свою юрисдикцию, проводя репрессии русского духовенства. Вводился новый стиль.

 

В Бессарабии был восстановлен порядок, существовавший до 1940 года. В Кишинев вернулся митрополит Ефрем (Тигиняну), который занимал эту кафедру до 1940 г. в составе Румынской церкви. Но Одесская область и Молдавское Приднестровье никогда раньше не входили в юрисдикцию Бухареста. Церковная жизнь на этой территории за два с лишним десятилетия советской власти была разрушена, и ее надо было восстанавливать, но, вместе с тем, румынские государственные и церковные власти ставили и иную задачу румынизацию .

 

То, что Румыния была православной страной, создавало в её оккупационной зоне особые условия. В церковном и политическом отношении она становилась частью Румынии. Восстановлением православия руководило румынское духовенство. На оккупированную румынскими войсками территорию СССР была посла[color=rgb(65,65,65);font-family:'Open Sans', sans-serif;]а духовная миссия, имевшая целью не только восстановление православия, но и постепенную румынизацию Церкви и населения занятой территории. Не случайно, что руководитель Румынии Ион Антонеску лично давал указания, как развёртывать миссионерскую деятельность в Транснистрии и как подбирать кадры миссионеров .[/color]

Во главе миссии стоял архимандрит Юлий Скрибан, известный русофоб, приехавший из Бухареста . В ноябре 1942 года он был заменён епископом Виссарионом (Пую), выпускником Киевской духовной академии, хорошо знавшим церковно-славянский, русский и украинский языки.

Епископ Виссарион не препятствовал совершению богослужений в церквах Одесской епархии по-церковнославянски, сам часто проповедовал по-русски и пользовался потому доверием со стороны православных русских и украинцев. Из местного духовенства он благоволил к тем, кто принадлежал ранее (в советский период) к канонической Церкви, обновленцев и самосвятов принимал в клир только после их перерукоположения.

Румынские власти, недовольные тем, что епископ Виссарион не считал первоочередной задачей румынизацию Одесской епархии, в 1943 г. отозвали его из Одессы. Его преемником в должности начальника миссии стал молодой архимандрит Антим (Ника), который, напротив, настойчиво проводил линию на румынизацию церковной жизни. В феврале 1944 г. он был хиротонисан в Бухаресте во епископа Измаильского и Транснистрийского .

30 ноября 1942 года в Дубоссарах открылась Духовная семинария. Её ректором назначили Д. Христеску и приняли на обучение 80 студентов. На семинарию возлагалась задача румынизации церковной жизни юго-запада Украины, и потому занятия в ней проводились на румынском языке.

Мероприятия по открытию, реконструкции и постройке церквей потребовали значительных средств. Их собирали с населения, а, кроме того, оккупантами отпускались в кредит специальные ассигнования, с обязательством вернуть их после открытия храмов. Местное население участвовало в ремонтных работах и сборах средств на восстановление храмов.

Румынские миссионеры рассматривали себя как силу, которая постепенно должна была организовать церковную жизнь по всей России . Формируя миссионерские кадры, румынское правительство Антонеску создавало для них льготные условия. Румынское духовенство приезжало в Транснистрию на 6 месяцев и затем сменялось новыми священниками. Согласившимся уехать в Россию священникам выдавали тройное жалование, промтоварный и продовольственный пайки; им предоставлялась возможность получать за требы с населения и изыскивать другие доходы. Кроме того, за миссионерами сохранялись доходы по прежним приходам. Румынские священники получали 600 марок в месяц, тогда как русские всего 200.

Многие русские священники, которым в то время пришлось служить в Транснистрии, свидетельствовали, что со стороны румынской миссии их подозревали в русофильстве, получение должности сопровождалось многочисленными трудностями. В миссии бывали случаи взяточничества и поборов.

Измаильской румынской епископией была создана комиссия по проверке документов у русских и украинских священников, бежавших из-за Днестра. Отказавшихся проводить румынизацию населения священников комиссия передавала румынской жандармерии для отправки их в концлагеря. Комиссия изыскивала всевозможные меры, чтобы не допустить русских и украинских священников к занятию хороших приходов, придиралась к мелочам с целью лишить их права служения .

В своей рукописи Православие и гитлеризм епископ Сергий (Ларин) приводит свидетельства священников о неблагочестивом поведении румынских миссионеров. Не довольствуясь большим пайком и окладом, многие из них занимались спекуляцией, скупали золотые вещи, драгоценные камни, всевозможные ценности. Нередки были случаи самого бессовестного вымогательства денег у верующих за требы. Румынские миссионеры курили на улицах, посещали рестораны, театры, кафе. Некоторые румынские священнослужители являлись агентами сигуранцы, были случаи их доносов на патриотов и партизан .

Оккупационные власти и руководители миссионерских организаций считали необходимым максимально активизировать и разнообразить приемы и методы своего воздействия на население. Для достижения этой цели в ряде городов проводились специальные курсы, совещания, съезды. Литература, проповедь, благотворительность всё строилось с расчетом укрепить влияние захватчиков. В храмах продавали и раздавали портреты Гитлера, Муссолини, Антонеску, их восхваляли и прославляли. Румынские миссионеры не стеснялись использовать в своих целях даже богослужения. Каждое крупное событие в жизни фронта неизменно сопровождалось богослужениями с кощунственными просьбами к Богу оказать помощь захватчикам. Как праздники отмечались годовщины нападения на СССР, захваты крупнейших городов, дни рождения Гитлера и другие события. В честь румынских солдат, убитых на войне, устраивались торжественные заупокойные панихиды с произнесением хвалебных слов . Духовенству было предложено во всех храмах по воскресеньям устраивать религиозно-нравственные чтения с прославлением освободителей оккупантов. В Одессе во всех церквах служили торжественные молебствия по случаю дня рождения и ангела губернатора Алексяну. Там же местные власовцы во главе с Пустовойтовым получили от фашиствующего духовенства стяг. В оккупационной печати делались клеветнические выпады против патриарха Сергия и Священного синода .

В ряде городов были открыты

 

1;дома христианской культуры своеобразные церковные клубы, где устраивались собрания верующих, лекции, вечера с пением румынского гимна. Большое внимание миссионеры уделяли постановке своей работы среди рабочих. На предприятиях для них устраивались специальные лекции, сопровождаемые чтением стихов, пением, музыкой. Румынские миссионеры использовали в своих целях радио, кино, театр. В селах священники создавали культурные кружки.

Важнейший участок в своей деятельности фашисты видели в школе. Тут их деятельность развёртывалась по двум направлениям: с учащимися и педагогами. Преподавание Закона Божия нередко сопровождалось чтением фашистской литературы и заучиванием фашистских гимнов и стихотворений. При кафедре богословия Одесского университета была устроена библиотека, где находилось много фашистских книг. Там же все студенты должны были слушать курс богословия, который читал румынский миссионер архимандрит Антоний Харгел. Для педагогов во многих городах были устроены богословские курсы, в Одессе их посещало 200 учителей.

Такие учреждения, как тюрьма, трудовые и концентрационные лагеря, лагеря для военнопленных, тоже были объектом внимания и деятельности румынских миссионеров.

Румынская миссия в Одессе имела довольно значительное издательство во главе с главным редактором А. Балясным и собственную типографию. Кроме большого количества непериодической литературы, миссия выпускала журналы.

Епископ Виссарион (Пую) разделил Транснистрию в 1943 году на три епархии: Северную с центром в Тульчине, Центральную с центром в Балте и Южную с центром в Одессе. Во главе Северной епархии был поставлен архимандрит Антим (Ника), во главе Центральной епископ Василий (Стан), в Одессе оставался сам епископ Виссарион. Патриарх Никодим дал ему назначение быть епископом Одесским и всея Транснистрии . Румынская миссия в Транснистрии обладала значительным аппаратом и кадрами, в её состав входило более 400 миссионеров. Ближайшими помощниками начальников миссии являлись 14 благочинных.

В своей работе В.И. Алексеев и Ф. Ставру приводят выдержки из Отчёта Румынской православной миссии в Транснистрии с 1 апреля до 30 июня 1942 года, составленного архимандритом Антимом, помощником начальника миссии. Из отчёта явствует, что, не дожидаясь конца войны, румыны во многих местах начали выделять землю для церквей, по 510 гектаров на церковь. Архимандрит Антим констатировал недостаток священников, количество которых надо бы было увеличить в четыре раза, а также типичное для всей оккупированной территории массовое крещение детей и большое количество венчаний. Им выражалось сожаление, что при свободе всех религиозных вероисповеданий на оккупированной румынами территории, в деревнях, где нет священников, развивается сектантство. В то же время миссию осаждали делегации приходов, приезжавшие не только из Транснистрии, но и из-за Буга (т.е. с Украины, оккупированной немцами), с просьбой прислать священников. В связи с этим румынский Синод дал распоряжение рукополагать местных русских из лиц, имеющих необходимое образование .

По мере приближения фронта румынское духовенство в большинстве своем бежало на запад, в Бессарабию, потом в Румынию. На приходах оставались священники русского и украинского происхождения, которые, конечно, пользовались несравненно большим доверием и любовью народа.

За время оккупации на территории Транснистрии стало функционировать 12 монастырей и до 500 храмов. На 30 июня 1942 года в Транснистрии служило 287 священников, 18 диаконов и 106 псаломщиков . Сам факт, что миссионерам удалось открыть 40% действовавших до революции храмов, свидетельствует о вовлечении тысяч людей в церковную жизнь. Этому способствовали миссионерские курсы, лекции, съезды духовенства и верующих, издание религиозной периодической литературы и другие мероприятия. Вместе с тем румынизация Транснистрии вызвала отрицательное отношение населения. Введение румынского языка встречало глухое сопротивление прихожан, и, после того как большинство румынского духовенства при приближении фронта уехало в Румынию, многие прихожане радовались, что у них служат снова славянские священники.

[NETSLOV]

Русская православная церковь в Транснистрии

http://co6op.narod.r...odessa/war.html

 

Свои особенности имело положение Православной Церкви на юго-западной части Украины, оккупированной румынскими войсками и получившей название Транснистрия (Заднестровье). Согласно германско-румынскому соглашению в Бендерах от 30 августа 1941 г. область между реками Днестром и Бугом общей площадью 42 тыс. км2 передавалась Румынии в качестве вознаграждения за ее участие в войне с СССР. В Транснистрию вошли левобережные районы Молдавии, Одесская область и часть территории Николаевской и Винницкой областей; из 2,2 млн. жителей подавляющую часть (около 75%) составляли украинцы и русские. Для церковного возрождения в «Заднестровье» имелись гораздо лучшие возможности, чем в германском рейхскомиссариате «Украина». Государственной религией в Румынии было православие, и организацию религиозной жизни на территории между Днестром и Бугом взяла на себя Румынская Церковь во главе с Патриархом Никодимом.

Уже в первом указе от 19 августа 1941 г., которым правительство маршала Антонеску регулировало отношения в Транснистрии, была отмечена необходимость открытия церквей. А в законе от 15 июня 1943 г. исповедание религии объявлялось свободным для всякого человека. Антонеску начал активно поддерживать Православную Церковь, рассчитывая использовать ее в качестве средства румынизации славянского населения, чтобы в будущем полностью включить новые области в румынское государство. С этой целью румынский язык вводился в качестве официального и обязательного для изучения в школах, на занятые земли направлялись переселенцы, а Православная Церковь Румынии рассматривалась как противовес русскому православию, считавшемуся «величайшей панславянской опасностью»[1].

Назначенный 19 августа в качестве румынского губернатора провинции профессор Г.Алексиану наградил немецкого капитана, который по своей инициативе открыл церковь в Тирасполе, а позднее лично возглавил пасхальный крестный ход 1942 г. в Одессе[2]. Военное духовенство и офицеры румынской армии также активно способствовали открытию храмов. Так, по свидетельству командира одного румынского горного полка их полковой священник освятил на Украине около 200 православных храмов и окрестил свыше 4тыс. детей[3].

Впрочем, значительная часть церквей в Транснистрии, как и на других украинских землях, была открыта самостоятельно местным населением и уцелевшими от репрессий священниками. Об этом, как и о румынской помощи, в частности говорится в сообщении полиции безопасности и СД от 1октября 1941 г. В нем идет речь об округе г.Ананьева: «Непосредственно после вступления германских войск были снова открыты церкви и 2 имеющихся священника начали в трех сохранившихся храмах свою деятельность... До настоящего времени оба священника крестили в Ананьевском округе около 600 детей в возрасте до 8 лет... С румынской стороны уже проявлена забота, чтобы церкви в Транснистрии были снабжены необходимым церковным инвентарем из Румынии. Доставка этих предметов была ускоренно проведена по указанию префекта. Правда, общины должны оплачивать предоставленные им вещи»[4].

А в другом подобном сообщении от 14 октября 1941 г. говорилось, что румыны развернули особенно сильную пропаганду в церковном отношении, преследуя цель произвести впечатление на население, причем в первых богослужениях демонстративно участвовали высшие румынские офицеры[5]. Жителям областей западнее Буга (то есть уже за границами Транснистрии) было объявлено, что румынская сторона берет на себя заботу об организации Церкви и в необходимых случаях требуемые священники будут командированы из Бессарабии[6].

В сентябре 1941 г. Румынский Патриархат направил в Транснистрию православную миссию с центральным местопребыванием сначала в Тирасполе, а потом в Одессе. Ее задача состояла в жестком контроле и руководстве религиозной деятельностью и назначении священников на вакантные места. Этим обеспечивались руководящие позиции румынского духовенства в церковной жизни края. Первым начальником миссии был назначен начальник богословского факультета Бухарестского университета архимандрит Юлий (Скрибан). Уже в августе Священный Синод по согласованию с Министерством культов поручил ему совместно с Генеральным штабом начать организацию православия на Украине, в первую очередь для румынского населения (под которым имелись в виду молдаване). Деятельность Украинских автономной и автокефальной Церквей в Транснистрии не допускалась, что нередко вызывало недовольство местных жителей[7].

Масштабы церковного возрождения примерно соответствовали тем, которые были достигнуты в рейхскомиссариате «Украина». Вначале главной проблемой являлась нехватка духовенства. К уцелевшим местным священнослужителям миссия подходила очень осторожно. Так, к весне 1942 г. из сохранившихся 150 русских и украинских клириков были утверждены 19 священников, 3 диакона и 8 псаломщиков. Обновленцев, имевших рукоположение от законных епископов, принимали через покаяние. Вопрос же о принятии «липковцев» и отрекшихся ранее от веры еще находился на рассмотрении Св.Синода. Священники, прибывшие из Румынии и Бессарабии, делились на две части: миссионеры, по определенному плану объезжавшие несколько десятков населенных пунктов, которых весной 1942 г. насчитывалось 89, и назначенные на более продолжительное время настоятели приходов, общим числом около70. В большинстве случаев это были священники, присланные на шестимесячный срок из Кишиневского митрополичьего округа, где значительная часть населения знала русский язык. Управляющий этого округа рекомендовал своим священникам полугодовую службу в Транснистрии[8].

С целью пополнить кадры духовенства 30 ноября 1942 г. в Дубоссарах была открыта духовная семинария для новой румынской провинции с 80 учащимися. В Одессе при университете с 1марта 1942г. открылись богословские курсы для студентов всех факультетов, а в будущем планировалось создать отдельный богословский факультет. В январе 1943 г. в этом городе начала работу вторая после Дубоссарской духовная семинария, которая уже в июле сделала первый выпуск из 26 человек. В некоторых других местах возникали пастырские курсы. Во всех 2100 школах было введено религиозное обучение, во многих селах священники организовывали религиозные кружки. В 1942г. из 285 православных клириков 133 имели румынское происхождение, румынами были и 7 настоятелей монастырей. К 1943г. число священнослужителей в Транснистрии достигло 617[9].

В Одессе миссия стала издавать газету «Православная жизнь» на русском и журнал «Транснистрия Христиана» на румынском языке. Кроме того, с лета 1943 г. для широких слоев населения еженедельно выпускался специальный христианский «Вестник» тиражом в 40000 экземпляров, а в мужском монастыре Беренад издавалась дважды в месяц газета «Воскресенье». В самом конце своей деятельности миссия начала издавать и «религиозную библиотеку», в октябре 1943г. вышел ее первый выпуск «Происхождение мира и человека в изложении Библии и положительных наук», тиражом 10000 экземпляров. Можно упомянуть и выходивший в Кишиневе на румынском языке ежемесячный миссионерский журнал «Миссионарул». Большое внимание уделялось и другим сферам культурно-просветительной деятельности: постоянно устраивались духовные концерты, религиозно-просветительные доклады и лекции, при храмах открывались приходские библиотеки и дома христианской культуры, священники в селах стали создавать культурные объединения и т.д. В начале 1942 г. в Одессе было основано особое братство для борьбы с атеизмом[10]. Такого на оккупированных территориях не было больше нигде.

Проводила миссия и благотворительную работу: при многих приходских храмах возникли бесплатные столовые для бедных, детские сады, амбулатории. Вместе с Красным Крестом она посылала к Пасхе пакеты с продовольствием на фронт солдатам. Следует отметить, что румынские власти в ряде мест начали выделять землю для Церкви, по 5-10 гектаров на храм. Активно шло возрождение монастырей, к лету 1942 г. их было восстановлено уже 9 — семь мужских: Пантелеймоновский в Одессе, Свято-Успенский под Одессой на Большом Фонтане, св.Антония Осиповца близ Дубоссар, св.Троицы в г.Балта, Флоринский близ Балты, Шарогородский св.Николая, скит Липецкое в округе Рыбница и два женских: св.Марии Магдалины и Архангела Михаила в Одессе. В них проживало более 60 монахов и монахинь. В дальнейшем число обителей достигло12. Особенно большую миссионерскую деятельность вели насельники мужского монастыря св.Троицы г.Балта[11].

Сложнее подсчитать число открытых в Транснистрии храмов. К середине 1942 г. из 1150 дореволюционных приходов было возрождено около 30 в Одессе и 400 в сельской местности. В дальнейшем общее их количество по советским архивным документам составило примерно 600. По данным дирекции культуры при губернаторе Транснистрии было открыто 607 приходов (в том числе 173 в левобережной Молдавии)[12]. Именно эта цифра кажется автору близкой к истине. В церковной печати конца 1943 г. можно встретить утверждение, что «на территории Транснистрии уже освящено более 2000 приходских храмов»[13], но это представляется явной ошибкой. Всего за два года восстановительной работы в условиях войны не мог быть превышен дореволюционный уровень. Вероятно, в указанной публикации речь фактически шла обо всех восточных территориях, отошедших к Румынии. Из документов известно, что в Бессарабии было 1100 церквей, в Северной Буковине 268, и таким образом, на Транснистрию остается чуть больше 600 храмов.

Церковное возрождение осложнялось политическими обстоятельствами, и прежде всего, попытками с помощью Православной Церкви румынизировать Одессу и все Заднестровье. Радостно чувство от возобновления приходской жизни во многих общинах ослаблялось тем обстоятельством, что богослужения совершали румынские священники. Кроме попыток ввести богослужение на румынском языке, религиозные радиопередачи также начали проводить на румынском. Это вызывало недовольство населения, желавшего оставить все церковные обряды, сбереженные в период жестоких преследований, в неприкосновенности. В упоминавшемся сообщении полиции безопасности и СД от 1 октября 1941 г. подчеркивалось: «По словам священников в Ананьеве население решительно отвергает какое-либо изменение богослужения, при котором придается повышенный вес слову. Богослужение хотят обязательно точно такое, как оно было раньше, с построенным на чисто внешних деталях церемониалом»[14].

Особенно много возмущения вызывали гонения на старый церковный (юлианский) календарный стиль. Причем теперь ему подверглись даже проживавшие в Северной Буковине, Румынии и Бессарабии русские старообрядцы, о чем осенью 1942г. писал их активный деятель профессор богословия известный апологет Ф.Е.Мельников: «Воздвигнутое в Румынии гонение на старый стиль, закрытие церквей, прекращение богослужений, ссылки священнослужителей, в том числе и митрополита, в лагеря, действительно наносят вред всему христианству, и запечатывает уста его апологетам»[15].

Живя свыше 10 лет в Румынии, Ф.Е.Мельников уже осенью 1941 г. возбудил ходатайство о разрешении ему переехать в Тирасполь. 27августа 1942 г. он смог, наконец, поселиться в этом городе, устроиться уставщиком при старообрядческой церкви и начать произносить проповеди по обличению безбожия. В то же время Мельников подал прошение о включении его в состав Румынской Православной Миссии. Но неожиданно последовали репрессии. 18октября 1942 г. в Тирасполе были запечатаны две восстановленные с большим трудом старообрядческие церкви, а 20 октября Мельникова вызвали в полицию, арестовали и без всякого допроса и обвинения заключили в концлагерь. Перед праздником Рождества румынские власти повсеместно потребовали от старообрядцев перехода на григорианский стиль, сообщив, что в противном случае все их церкви будут закрыты, а священники отправлены в лагеря. Это требование было с негодованием отвергнуто, и репрессии усилились. В концлагере оказался даже старообрядческий митрополит Тихон. Он, как и Мельников, написал обращение к маршалу Антонеску: «Правительство Румынии принуждает нас, старообрядцев, во что бы то ни стало, принять в церковную практику новый календарный стиль. Принятием этого стиля мы подпадаем под грозные проклятия и анафемы целого ряда свв.Соборов Вселенской и Русской Поместной Православной Церкви, мы нарушаем и разрушаем Апостольские и Вселенских Соборов каноны и вековечные уставы св.Церкви о службах церковных, о постах и мясоедах. Кроме того, местные власти запрещают нам совершать богослужения даже в такие праздники богородичные и святых Божиих, каковых нет в румынских календарях, но которые имеются в русских богослужебных книгах, и которые мы до сих пор совершали свободно»[16]. Стойкость старообрядцев заставила румынские власти летом 1943 г. временно смягчить свою религиозную политику, были освобождены и арестованные священники.

Имевшая политический подтекст активная деятельность Румынской Церкви (в том числе военного духовенства) вызывала беспокойство германских ведомств. К.Розенфельдер в докладе «Церковное положение на Украине» от 1декабря 1941 г. писал: «За этим кроется намерение как минимум в Транснистрии подчинить украинцев в церковно-правовом отношении Румынскому Патриарху и таким образом лишить их украинского влияния со стороны Украинской Церкви»[17]. Румынская Церковь стремилась распространить свое влияние не только на Транснистрию, но и на другие украинские территории. Так, в конце 1942г. патриарх Никодим послал специального делегата — протоиерея Димитрия Попескуса с целью ознакомиться с положением Православной Церкви на Украине, который, в частности, 4 дня вел переговоры с местным духовенством в Днепропетровске[18]. Особенно оживленными были контакты Румынского Патриархата с обновленцами, которые другие Церкви отвергали. Уже говорилось о таких контактах в Крыму. Сходная ситуация была на востоке Украины. В сообщении полиции безопасности и СД от 7декабря 1942г. говорилось: «Так как старая Православная Церковь (тихоновцы) в Ворошиловске принципиально отвергают объединение с так называемой обновленческой Церковью... обновленческая Церковь обратилась к Патриарху румынских православных в Бухарест с просьбой приступить к посылке епископа и других священнослужителей для сельских округов. Установление связи с Бухарестским Патриархом произошло через представителей румынского координационного штаба, которые посещали богослужения обновленческой Церкви и передавали большие денежные пожертвования. Упомянутый Патриарх также посылал церковные подарки. Обновленческая Церковь Ворошиловска стремится оказаться в подчиненном отношении к Бухаресту»[19].

Подобные контакты существовали даже в районах Северного Кавказа, в связи с чем Розенфельдер писал в меморандуме от 31января 1943 г.: «Снова и снова случается, что Православная Церковь в районе боевых действий ищет возможности присоединиться к Румынскому Патриархату. Так как уже по чисто политическим причинам подобного рода усилия неприемлемы, я считаю необходимым срочно предоставить возможность представителям Православной Церкви района боевых действий установить связь с церковным управлением в области гражданской администрации»[20]. И в целом германским ведомствам удалось пресечь попытки Румынского Патриархата расширить сферу своего влияния на Восток.

Различия целей немецкой и румынской религиозной политики на оккупированных территориях СССР ясно прослеживаются в материалах газет, издававшихся в годы войны в Одессе. Так, еженедельная газета «Немцы в Транснистрии» демонстрировала отсутствие всякого интереса к распространению религиозной пропаганды. В ней много писалось об основах национал-социалистического учения, но ни слова не говорилось о Церкви или религии Даже Рождество объявлялось немецким обычаем источника силы, Пасха также лишалась ее религиозного значения. Напротив, в официальных ежедневных газетах румынской администрации «Молва» и «Одесская газета» существовала постоянная рубрика «Церковная жизнь», где регулярно печатались сообщения о бурном религиозном возрождении, как правило, вместе с перечислением ужасов большевистских гонений на Церковь[21].

С конца 1942 г. в церковной политике Транснистрии начали происходить значительные изменения. Недружелюбного ко всему русскому архимандрита Юлия (Скрибана) сменил бывший Черновицкий митрополит Виссарион (Пуи). Владыка был назначен правящим епископом Транснистрии и одновременно начальником Миссии. Именно митр.Виссарион стал той личностью, при которой возрождение церковной жизни в Заднестровье шло особенно успешно. Еще до революции он окончил Киевскую духовную академию и испытывал глубокую симпатию к Русской Церкви. Вскоре его полюбили многие украинские и русские верующие. В сентябре 1943 г. освобожденный из лагеря Мельников получил приглашение занять пост миссионера в Транснистрии. Он немедленно переехал в Одессу и начал читать лекции. Миссия приступила к изданию его апологетических сочинений[22]. Преследования богослужений по старому стилю прекратились, этот вопрос был предоставлен для решения мирянам и священникам в каждом отдельном приходе; начали проводиться религиозные радиопередачи на русском языке и т.п. А 5 февраля 1943 г. митрополит отправил письма настоятелям двух русских обителей на Афоне, предлагая им снова взять в свое ведение подворья этих монастырей в Одессе и отправить туда монахов для их восстановления[23].

Однако румынское руководство было недовольно, что владыка не считал важной задачей румынизацию Транснистрии. В конце концов митр.Виссариону в ноябре 1943 г. пришлось оставить свой пост и удалиться на покой в Бухарест. Его наследником в качестве начальника миссии был назначен давний противник митрополита — активный сторонник румынизации архимандрит Антим (Ника). Территория же Транснистрии была разделена на три епархии, во главе которых поставлены два епископа, присланные из Румынии и один ставленник в епископы.

Отзыв митр.Виссариона неблагоприятно отразился на дальнейшем развитии церковной жизни. Теперь передача церковнославянских богослужений по румынскому радио стала проводиться гораздо реже, появились и другие ограничения для русскоязычного духовенства. После трехмесячной деятельности архим.Антим в феврале 1944 г. был хиротонисан в Бухаресте во епископа Измаила и Транснистрии. Вскоре положение на фронте стало критическим, и миссия в конце февраля во главе со своим начальником переехала в Тирасполь[24].

Вследствие того, что руководство Транснистрии прочно находилось в руках Миссии, с самого начала удалось избежать церковных расколов, подобных существовавшим в рейхскомиссариате «Украина». Митр.Виссарион внутренне явно ориентировался на «тихоновское» направление в Русской Церкви и литургию на церковно-славянском. Только на рубеже 1943/44 гг. в Транснистрии впервые появились представители автокефальной Украинской церкви. Шесть автокефальных священников из занятых советской армией областей приехали в Одессу, установили связь с миссией и намеревались проводить в греческой церкви богослужения на украинском языке. Но Румынская миссия не приняла их в свои ряды. Автокефальным священникам пришлось уехать дальше в Болгарию. Когда же с приближением фронта румынские клирики покидали приходы, их места занимали эвакуировавшиеся из Восточной Украины священники украинского и русского происхождения. Часто происходило, что приходы по-настоящему «расцветали» только с новым «славянским» пастором в короткий промежуток времени, оставшийся до прихода советских войск. Управление церковной жизнью Заднестровья в это время после эвакуации миссии взял на себя настоятель Одесского Свято-Пантелеймоновского монастыря игумен Василий[25]. Но он оставался на этом посту недолго, 28 марта советская армия заняла Николаев, а 10 апреля 1944 г. — Одессу.

Подводя итоги, следует отметить, что, несмотря на благоприятные внешние условия, развитие церковной жизни на Юго-Западе Украины испытывало серьезные затруднения. Активно проводившаяся миссией румынизация не могла вызвать резонанса в украинском и русском населении Заднестровья. Без этого негативного фактора церковное возрождение шло бы еще успешнее, хотя в целом ситуация в Транснистрии оказалась значительно благоприятнее, чем в рейхскомиссариате «Украина».

Примечания

Böckh К. Rumaenisierung und Repression. Zur Kirchenpolitik im Raum Odessa/Transnistrien 1941-1944 in: Jahrbuecher für Geschichte Osteuropas 45 (1997). H.1. S.65-66.

Heyer F.. Weise Ch., a.a.O. S.275; Dallin A. Odessa 1941-1944. A Case Study. Santa Monica, 1957. P.227-238.

CA, д.18/41, л.22.

ВА, R58/217. В1. 467-468.

Там же. R58/218. B1. 169.

АА, R105169, Pol. XII 5.

СР, сентябрь 1942. С.9; CA, д.18/41, л.21-22.

Heyer F., Weise Ch., a.a.O. S.227; CP, сентябрь 1942. С.9; декабрь 1943. С.3; CA, д.18/41, л.20.

Поспеловский Д.В. Указ.соч. С.218; СР, сентябрь 1942. С.9; Heyer F., Weise Сh., a.a.O. S.227; Православная Русь. 1942. №17-18. С.8; 1943. №9-10. С.16.

СР, октябрь 1943. С.3; декабрь 1943. С.3; CA, д.18/41. л.20; Православная Русь. 1942. №11-12. С.5-6.

CA, д.18/41. л.IV. Böckh К., a.a.O. S.68-69.

Böckh К., a.a.O. S.66.

СР, декабрь 1943. С.3

ВА, R58/217. B1. 468.

Православная Русь. 1944. № 5-6. С.16.

Православная Русь. 1944. № 5-6. С.16.

ВА, NS 43/22. B1. 203.

Жизнь Церкви. Вып. II. 1943. С.39.

ВА, R6/302. В1. 78.

ВА, R6/178. В1. 56.

Böckh К., a.a.O. S.78-79.

Православная Русь. 1944. № 5-6. С.16.

ВА, R901/69 684. В1. 1-14; СР, декабрь 1942. С.6.

Heyer F., Weise Сh., a.a.O. S.276; Поспеловский Д.В. Указ.соч. С.217-218.

Heyer F., Weise Сh., a.a.O. S. 277-278; Цыпин Владислав, протоиерей. История Русской Церкви 1917-1997. М.. 1997. С.290.

[NETSLOV]

УДК 94(477.7): 264–931 

ББК 63.3(4 Укр.) 624 

Микола МИХАЙЛУЦА

 

ДЕУКРАЇНІЗАЦІЯ ЦЕРКОВНОГО ЖИТТЯ В ТРАНСНІСТРІЇ 

(1941–1944 рр.) 

 

У  статті досліджено церковне життя в Трансністрії впродовж 1941–1944 рр. Румунська окупаційна 

влада  за  активної  діяльності  Румунської  православної  місії  здійснювала  уніфікацію  організаційних  структур 

Української православної церкви. Водночас проводилася деукраїнізація місцевої православної церкви.  

Ключові слова:  Трансністрія,  румунська  окупаційна  влада,  Румунська  православна  місія,  Українська 

церква, уніфікація, деукраїнізація. 

Проблема українського православного життя в окупованих румунами землях усе ще 

залишається малодослідженою, а відтак, безперечно, цікавою і злободенною. Тут маємо на увазі 

історичне віддзеркалення на дуже колоритне сьогодення, у вир якого поринуло наше православне 

суспільство наприкінці 80-х рр. минулого століття і перебуває в цій ситуації вже понад два 

останніх десятиліття. На наше переконання, досить чинників нинішніх міжконфесійних проблем 

усе ще присипані гірким попелом воєнного часу. Тому мета даної розвідки – розглянути, як 

реалізовувалася політика румунської влади й церкви щодо української людності та її права на 

релігійний вибір в українських землях поміж Південним Бугом і Дністром у 1941–1944 роках. 

Історіографія останнього десятиліття стосовно церковного життя в роки Другої світової 

війни під національним кутом зору репрезентована ґрунтовними працями О.Є.Лисенка, 

П.П.Панченка, В.О.Пащенка й ін.

1

. Якщо в дослідженнях російських істориків2

 етнорелігійна

ситуація в українських повітах зазначених територій була поза увагою або розглядалася лише в 

загальному контексті релігійної політики румунської окупаційної влади, та й то з позицій 

інтересів Російської ПЦ, то вчені діаспори відзначилися певним поступом уперед. Особливо 

поглиблено цю проблему вивчав історик А.Жуковський, хоч і в його праці не вистачало джерел 

місцевих архівосховищ і бракувало узагальнюючих висновків3

. 

 

Інші зарубіжні історики4

, Громадсько-політична, державотворча 

діяльність 

діяльності РПМ від 15 серпня 1941 р.

8

. Очолити місію було доручено старцю одного з 

монастирів архімандриту Юлію (Скрібану), колишньому професору факультету православної 

теології Бухарестського університету. На початку місія розташовувалась у Тирасполі. 

Напередодні свого переїзду до місця призначення архімандрит делегував до Придністров’я 

місіонера з Кишинівської єпархії священика Теодора Рудієва, якому й належали перші 

місіонерські ініціативи та заходи. Уже 15 вересня 1941 р. він супроводжував архімандрита Антіма

(Ніку), який, отримавши призначення на посаду вікарія, також прибув до Тирасполя. Місія була 

прикомандирована до штабу румунської армії, а з точки зору духовної юрисдикції знаходилася 

під зверхністю Священного Синоду Румунської православної церкви. 

Поступово через утворення канцелярії, організацію протоієрейств і субпротоієрейств у 

повітах і районах місія розширювала свої церковні повноваження і права. До складу центрального 

керівництва Румунської православної місії в Трансністрії входили: архімандрит Юлій (Скрібан), 

шеф місії; архімандрит Антім (Ніка), обіймав посаду вікарія; секретар Василій Паша; функціонер 

ієромонах Несторіан; архімандрит Флор (Лавру), диякон; інтендант архієпископського палацу 

протоієрей Інокентій Кожокару; камерист Ієремія Гавриїл та інші. 

Протягом 1941 року, попри великі труднощі, було зорганізовано основу церковного 

керівництва також і в повітах: 13 повітових протоієрейств та одне в Одеському муніципалітеті й 

призначено 63 районних субпротоієреїв9

. 

 

У жовтні 1942 року керівництво місії перебралося з Тирасполя до Одеси, міста з дуже 

давніми православними християнськими традиціями, колись величними соборами, церквами й 

монастирськими храмами. Проте на перший погляд (у звітах, які направлялися до Священного 

Синоду. – М.М.) добре налагоджена організаційно-церковна справа поміж самого керівництва 

місії і обслуговуючого її персоналу швидко була затьмарена низкою проблем. 

Історик і журналіст А.Даллін підкреслює, що архімандрит Юлій, посідаючи місце 

головного адміністратора Одеської єпархії, був людиною дуже відомою серед румунських 

релігійних і світських кіл. Однак, на думку багатьох його сучасників, зовсім не знався на справах 

слов’янських10

. Духовно-організаційна орієнтація виключно на молдавське (румунське) 

населення в підлеглій провінції і принципове непорозуміння з представниками місцевого 

духовенства Російської православної церкви й інших конфесій (“живісти”, “липківці” тощо) 

стали, очевидно, причиною заміни керівника місії. 

Архімандрит Юлій (Скрібан) перебував на посаді шефа місії до 16 листопада 1942 року. У 

грудні 1942 з уже названих вище причин, а також унаслідок публічного скандалу, який був 

викликаний, на думку А.Далліна, корупцією серед керівництва місії11

, було направлено до 

Трансністрії нового шефа, який мав би стати гарантом церковної стабільності. 

Архіпастирем Трансністрії став досвідчений і авторитетний колишній єпископ Хотина й 

митрополит Буковини Віссаріон (Пую). Його призначення не було випадковим, оскільки 

важливим у цій справі був той факт, що митрополит, очолюючи архіпасторію в Хотині, добре 

знав проблеми цієї української території, яка була під впливами комуністичних ідей і славізму. До 

того ж він уболівав і переживав за долю церкви в СРСР. Митрополит Віссаріон у 1939 р. навіть 

надіслав відкритого листа Й.Сталіну, в якому висловлював протест із приводу переслідування 

духовенства в Радянському Союзі. 

Напередодні приїзду новопризначеного шефа місії до Одеси газета “Молва” від 2 грудня 

1942 р. позитивно репрезентувала митрополита Віссаріона. “Владика, – писалося під рубрикою 

“Життя в Трансністрії”, – до призначення його митрополитом Буковини, був єпископом 

Білецьким (нині – м. Бельці, Республіка Молдова. – М.М.) і Хотинським, де проявив себе у вищій 

мірі енергійним, працездатним, чудовим духовним керівником і адміністратором. Необхідно 

відзначити, що Владика Віссаріон закінчив Київську духовну академію і вільно володіє 

російською мовою...”. 

Перебуваючи на посаді завідувача Білецької єпархії, до складу якої входили також 

Хотинський і Сорокський повіти, митрополит Віссаріон невпинно, особистим прикладом і за 

допомогою підлеглих консильєрів, благочинних і настоятелів приходів високо підняв релігійно-

моральний рівень православних християн довіреної йому єпархії. “Як духовенство, так і віруючі 

християни міста Одеси і всієї Трансністрії, – писала одна з російськомовних газет Одеси, –

вітають приїзд Владики і мають надію, що Владика своєю церковною службою, чудовими 

проповідями, енергією і любов’ю до страждальців, зробить усе від нього залежне, щоб укріпити в 

пасомих любов до Бога й ближнього. А особистим прикладом і мудрим керівництвом Владика 

УДК 94(477 Стр. 2 из 6

mhtml:file://D:Galychyna%2014Михайлуца.mht 30.06.2009поставить підлеглих йому пастирів на висоту їхнього духовного покликання...”

12

.

 

Ретроспектива організації діяльності РПМ у Трансністрії була б не до кінця зрозумілою без 

окреслення безпосередніх ознак сутності й особливостей румунського християнізму, без 

визначення мети, яку ставила правляча воєнна верхівка й патріархія Румунії, надсилаючи до 

підконтрольних земель православну місію. 

Режим Й.Антонеску (режим визнавав себе християнським) і його політика накладали 

відбиток на всю організацію релігійного життя в губернаторстві. Проте сама політика союзника 

Німеччини в релігійній сфері характеризувалася значними церковно-регламентуючими 

протиріччями й перекосами. З одного боку, констатуючи, що “населення між Дністром і 

Південним Бугом було спаплюжене більшовицьким безбожництвом і позбавлене християнської 

віри”

13

, Антонеску в перші дні воєнної кампанії проти СРСР наголошує на повторному відкритті 

церков у захоплених землях. А вже згадуваним декретом від 19 серпня 1941 р. священики 

зобов’язуються “навертати до християнства народи Трансністрії”. Патріархія румунська також не 

залишалася осторонь планів кондукатора. Заздалегідь, ще до повного захоплення території і 

визначення її кордонів, патріарх Никодим зустрічався з Антонеску з приводу узгодження питань 

рехристиянізації теренів за Дністром. 

З іншого боку, спочатку війна проти СРСР розглядалась як жорстока боротьба між 

християнством і більшовицьким язичництвом, між добром і злом, між Ісусом Христом і сатаною 

тощо. У директивах для фронту 5 вересня 1941 року Й.Антонеску підкреслював: “Необхідно щоб 

усі розуміли, що це не є битва зі слов’янами...”

14

. У продовження фрази напрошується основне 

питання, тобто питання про причини війни. Історик Жан Анчел називає головну – “румунська 

юдофобія”. Військово-політична ідеологія режиму Антонеску, сформована під впливом німецько-

фашистської расової нетерпимості, засновувалася на тому, що ніби слов’яни стали жертвами 

євреїв, які православних слов’ян кидали на війну проти “румунської християнської армії”. Звідси 

й румунська церква відповідно вибудовувала свою стратегію щодо православних у захоплених 

землях, як, власне, й до євреїв. Розуміючи, що проблема дослідження взаємовідносин румунської 

церкви і єврейського населення в Трансністрії серйозна, болюча й потребує окремого 

поглибленого доробку у вигляді фундаментальної праці, ми спеціально її нині не піднімаємо, 

оскільки маємо інше завдання. Лише зазначимо, що в цьому напрямку плідно працюють такі 

дослідники, як Ж.Анчел, Ф.Винокурова, О.Суровцев, Л.Сушон, В.Щетников, Ю.Фішер та ін. 

Отже, румунські екуменічні кола виходили спочатку з тези про те, що українці, росіяни й 

інші слов’яни є народами спорідненої віри. Але ця релігійна теза пізніше стала в діаметрально 

суперечливу позицію до офіційної політики, яка стверджувала расистську ідеологію. За словами 

М.Антонеску, “слов’яни зі сходу створюють загрозу Європі й несуть загрозу олтарям, власності, 

сім’ям і нашій вірі”

15

. З цієї ж причини румуни поставили за мету перебрати на себе роль 

екзархату Російської православної церкви, яка відігравала в цих землях функцію провідного 

багатовікового церковно-релігійного чинника. Відтак, підкоривши собі всі місцеві православні 

парафії, вони намагалися здійснювати одноосібне духовне правління. 

Якщо на початку війни йшлося про обіцянки щодо надання права населенню на 

відправляння культу рідною мовою, то із часом уже наголошувалося на рехристиянізації та 

вихованні населення в румунському християнському дусі, а ще далі реалізовувалася програма 

повного церковно-релігійного підкорення місцевого кліру й віруючих Румунській патріархії і 

Синоду. Про створення та існування осередків українських церков узагалі не йшлося. Навіть тоді, 

коли німці, на перших порах, дивилися крізь пальці на спроби українських радикалів відродити 

свою національну церкву в західних і центральних українських областях, румуни виступали проти 

утворення та існування в Трансністрії українських церков. В одному з письмових урядових 

обіжників від 15 лютого 1942 р., направленому в повіти (у даному випадку маємо документ, який 

було отримано префектурою Голти. – М.М.) й адресованому безпосередньо префектам, містилися 

“важливі інструкції”, в яких зверталась увага на те, що керівництво на місцях має рішуче діяти 

проти “будь-якої національної української тенденції”

16

. Як Й.Антонеску наказував висилати з 

губернаторства “українських шовіністів” і всякого, хто якимось чином підтримує український 

націоналізм17

, так і губернатор Г.Алексяну продовжував ту ж саму політику, спрямовану проти 

українськості місцевих церков і парафій. У березні (4 числа) 1942 р. він видав таємне 

розпорядження префектам про ліквідацію будь-якої діяльності, навіть культурної, яка би тяжіла 

до відродження незалежної України18

. Наслідком такої релігійної політики, що виходила з 

далекоглядних анексіоністських планів Румунії на ці землі, українське населення, як і інші 

УДК 94(477 Стр. 3 из 6

mhtml:file://D:Galychyna%2014Михайлуца.mht 30.06.2009Громадсько-політична, державотворча 

діяльність 

народи, що населяли губернаторство, мав бути лише один вибір – Румунська православна 

церква з її патріархом і Священним Синодом. Така моноцерковність була б ідеальним 

результатом для духовної інституції, що обслуговувала загарбницьку владу маршала Антонеску. 

Однак такі підходи не знаходили численних прихильників серед місцевого духовенства й, 

особливо, серед інших віруючих верств, хто не сприймав місіонерства румунського зразка. 

Неоднозначним було ставлення місії до священиків Української автокефальної 

православної церкви (УАПЦ). Представники кліру з ієрархії митрополита В.Липківського, разом з 

іншими “віровідступниками”, підпадали під жорсткий тиск як із боку парафіяльних священиків 

інших конфесій, так і з боку румунської місії. Існування парафій автокефалістів та їхній вплив на 

населення обурювали прихильників румунізації і проявлялися в доносах, скаргах і листах до 

повітових релігійних чиновників. Прикладом міжконфесійного протистояння може слугувати 

лист протоієрея Кіндрата Мощенка на ім’я благочинного Голтського повіту о. Іоанна від 11 липня 

1942 р.

19

. У ньому висловлювалося застереження стосовно організації священиками 

М.Климентієвим і П.Величком приходів УАПЦ у селах Секретарка, Ольвіополь та ін. 

Побоюючись відродження національної церкви, автономної від румунської, релігійні чиновники 

місії направляли справи “липківців” виключно на розгляд Священного Синоду. 

У першому кварталі 1942 р. значно активізувалася діяльність місії. Церковні адміністрації 

в повітах провели інспекції й обстеження майже кожної парафії та релігійної громади. Церковно-

організаційні процеси, які відбувалися в повітах, населених переважно українцями, аналізувалися 

у звіті архімандрита Антіма (Ніка)

20

. У ньому підкреслювалося, що українське населення в 

Балтському, Березовському, Голтському, Могилівському, Тульчинському та Ямпільському

повітах, із релігійної точки зору, можна поділити на кілька категорій: перша – ревні прибічники 

дійсної віри, це, особливо, люди похилого віку; друга – байдужі, які не цікавляться релігією 

зовсім, і, останні, які є ворогами релігії – безбожники, атеїсти та помічники комуністів... І хоч 

молодь дуже далека від проблем віри, все ж переважна більшість українців тяжіє до релігії. 

Інспектування показало, що в повітах, населених українцями, склалася гостра ситуація з 

наявністю церковно-культових споруд і, відповідно, там не вистачало служителів культу: 

священиків, дияконів і канторів. В Ананіївському повіті було лише 25 діючих церков, з яких 15 

збереглися з дореволюційного часу, 10 були відкриті в школах та інших публічних місцях21

. Біля 

10 храмів ремонтувалися, а 8 парафій не мали церков узагалі. У Голтському повіті діючими були 

32 церкви22

. На 94 парафії в Ямпільському повіті приходилося лише 15 діючих церков, решта 

були в зруйнованому стані23

. Найгірша ситуація склалася навесні 1942 р. в Очаківському, 

Балтському та Березовському повітах, там діяло лише по кілька храмів. 

Попри заяви румунських релігійних чиновників щодо побожності й поважливого 

ставлення українців до церкви, все ж їхня тенденційність та українофобія простежуються на 

прикладах забезпечення парафій кліриками. Незважаючи на те, що в березні 1942 р. зросла 

кількість церковнослужителів до 28524

, однак більшість парафій, особливо українських, 

залишалася без духовних персон. З 607 парафій, що існували в Трансністрії, лише 62 були 

населені румунами (молдаванами), 98 були змішаними й 477 парафій населяли українці, росіяни 

та болгари25

. Отже, спостерігаємо яскравий приклад кадрово-священицької диспропорції не на 

користь місцевого слов’янського населення, серед якого переважали українці. 

У провінціях, де компактно проживали українці, катастрофічно бракувало людей 

духовного звання. Наприклад, у Голтському повіті було 8 священнослужителів, семеро з яких 

прибульці з “Ţarǎ”, і всі вони зосереджувалися в Любашівській волості26

. В Овідіопольському

повіті було теж 8 служителів культу (7 священиків та один кантор), в Очаківському – 6, у 

Березовському – лише 4

27

. А у Веселинівській волості Березовського повіту один священик 

обслуговував 50 сіл28

. Не найкращою була ситуація в Савранській волості Балтського повіту: там 

на 25 тис. мешканців було всього 4 священики29

. За нашими підрахунками, у двох волостях 

Голтського повіту – Любашівській та Кривоозерській – на 55 тис. православних прихожан (23 

села, 50 присілків і хуторів) припадало лише 15 священиків і 8 канторів30

. Ще гіршою ситуація 

була в Доманівській волості Голтського повіту, де тільки 3 старці-священики (їм було під 80 

років) задовольняли релігійні потреби 5930 родин31

. 

 

Натомість приходи з переважно молдавським населенням були укомплектовані священи-

ками повністю. Так, лише в трьох повітах – Тираспольському, Дубосарському та Рибницькому –

УДК 94(477 Стр. 4 из 6

mhtml:file://D:Galychyna%2014Михайлуца.mht 30.06.2009нараховуємо 103 клірики, майже третину від усієї кількості служителів культу в 14 повітах 

губернаторства Трансністрія. 

Отже, румунська окупаційна влада в Трансністрії за активної діяльності Румунської 

православної місії виявилася повністю спрямованою на уніфікацію релігійного життя в 

захоплених землях. Підкорення віруючих місцевих православних парафій принципам, що лежали 

в основі державно-церковних стосунків у самій Румунії, реалізовувалося особливо активно 

протягом 1941–1943 рр. Місія проводила уніфікацію поряд із деукраїнізацією, з одного боку, 

через призначення на церковно-адміністративні посади своїх адептів, виключно румунського 

походження, і лише, за невеликим винятком, росіян, українців і болгар, надісланих із 

підрумунських єпархій Бессарабії, Хотина й інших територій. З іншого, – під загрозою смерті 

румунські адміністратори унеможливлювали будь-які умови для спроби українства утворити 

свою церкву. 

 

1. Лисенко О.Є. Церковне життя в Україні. 19431946 рр.  К., 1998; Панченко П.П. Релігійні конфесії в 

Україні (40-і  початок 90-х).  К.: НАН України, 1993; Пащенко В.О. Православ’я в новітній історії 

України.  Полтава, 1997. 

2. Религиозные организации в СССР накануне и в первые годы Великой Отечественной войны (1938 – 1943) // 

Отечественные архивы. – 1995.  №2.  С.3767; Васильева О.Ю. Русская православная церковь в 1927–

1943 годах // Вопросы истории.  1994.  С.40–45. 

3. Жуковський А. Українські землі під румунською окупацією в часи Другої світової війни: Північна 

Буковина, частина Бессарабії і Трансністрія, 1941–1944 // Український історик.  1987.  Ч.1–4.  С.83–96. 

4. Alexander Dallin. Odessa, 1941–1944 A case study of soviet territory under foreign rule, Center for Romanian 

Studies, 1998 Ancel Jean. Transnistria. Atlas. – Bucuresti, 1998. 

5. Rodica Solovei. Activitatea Guvernamintului Transnistriei on domeniul social-economic si cultural (19 auq. 1941–

29 ian. 1944). – Iaşi: Casa Editoriala “Demiurq”, 2004. 

6. Щетников В.П. Одеса під час фашистської окупації 16 жовтня 1941 – 10 квітня 1944 рр. // Архіви окупації. 

1941–1945 / Держ. ком. архівів України; Упоряд. Н.Маковська. – К.: Вид. дім “Києво-Могилянська 

академія”, 2006. – С.823–833. 

7. Михайлуца М.І. Релігійна політика румунської окупаційної влади у Південній Бессарабії і Трансністрії

(кінець 1930-х – 1944 рр.). – Одеса: Вид-во “Оptimym”, 2006. – 237 с.; Його ж. Соціально-економічні аспекти 

буденного життя православного кліру в Трансністрії // Сторінки воєнної історії України: Зб. наук. статей / 

НАН України, Ін-т історії України. – К., 2006. – Вип.10. – Ч.1. – С.413–425; Його ж. Румунська релігійна 

пропаганда та духовна місіонерська література на теренах між Дністром і Південним Бугом (1941–1944 

рр.) // Інтелігенція і влада. Громадсько-політичний науковий збірник. – Одеса: Астропринт, 2006. – Вип.8. 

Серія: історія. – С.150–159; та ін. 

8. Див.: Звіт про діяльність Румунської православної місії в Трансністрії з часу утворення і до 31 грудня 1941 

р. за підписом архімандрита Юлія (Скрібана) (Transnistria creştina. – Bucureşti, 1943. – №8. – Р.22), а також 

Rodica Solovei. Activitatea Guvernamintului Transnistriei... – Р.114; Adrian Nicolae Petcu Misiunea Оrtodoxǎ 

Românǎ în Transnistria... – Р.289. 

9. Transnistria creştina. – Bucureşti, 1943. – №8. – Р.30. 

10. 

 Dallin A. Odessa, 1941–1944: A case staid of soviet territory under foreign rule. Center for Romanian Stadies, 

1998. – nttr://www.odessitclub.org /en /archives/dallin/chapter_4.ntml#church. – P.161. 

11. 

 Ibid. – P.160–164. 

12. 

 Молва. – 1942. – 2 декабря. 

13. 

 КУ “Ізмаїльський архів”. – Ф.110, оп.1, спр.744, арк.1. 

14. 

 Ancel Jean. Contribuţii la istoria României. Problema evreiascǎ. – Bucureşti, 2003. – Vol.II. 1933–1944. – Р.7. 

15. 

 Antonescu M. In serviciul Ţǎrii. Cuvântǎri. Bucureşti, 1942. – Vol.I. – P.27, 113, 116, 243, 251. 

16. 

 Державний архів Миколаївської області (ДАМО). – Ф. Р-2178 сч, оп.1с, спр.2, арк.21. 

17. 

 Там само. – Спр.31, арк.6. 

18. 

 Там само. – Ф. Р-2358 сч, оп.1с, спр.10. 

19. 

 ДАМО.  Ф.2178, оп.1, спр.7, арк.16. 

20. 

 Transnistria creştina.  Bucureşti, 1943.  №8.  Р.5061. 

21. 

 Ibid.  Р.54. 

22. 

 Ibid.  Р.55. 

23. 

 Ibid.  Р.60. 

24. Ibid.  Р.30, 48. 

25. Rodica Solovei. Activitatea Guvernamintului Transnistriei...  Р.117. 

26. ДАМО.  Ф.2704, оп.1, спр.9, арк.3233, 49, 51. 

УДК 94(477 Стр. 5 из 6

mhtml:file://D:Galychyna%2014Михайлуца.mht 30.06.200927. Transnistria creştina.  Bucureşti, 1943.  №8.  Р.48. 

28. Ibid.  Р.30. 

29. Ibid.  Р.55. 

30. ДАМО.  Ф.2704, оп.1, спр.16, арк.1–17. 

31. Державний архів Одеської області (ДАОО). – Ф.2270, оп.1, спр.1, арк.16 зв.

 

 

The  article  deals with the  clerical life  in Transnistriya  during  1941–1944.  The Romanian occURAtion  power 

together  with  the  Romanian  orthodox  mission  has  carried  out  the  unification  of  the  Ukrainian  Orthodox  Church’s 

organized structures; meanwhile the deukranization of the local churches has taken place. 

Key words:  Transnistriya,  Romanian  occuрation  power,  Romanian  orthodox  mission,  Ukrainian  church’s 

unification, deukranization. 

 

УДК 94(477 Стр. 6 из 6

mhtml:file://D:Galychyna%2014Михайлуца.mht 30.06.2009